Ночь с лучшим другом - Любовь Попова Страница 34

Даша же ушла далеко за нее, открывая и узнавая для себя весь мир. Можно было бы сказать, что она синий чулок, но она удивляла интересом и мирскому. Например, к той же любви.

Марк Синицын не лучший конечно вариант для такой замечательной девочки, но пока она сама не обожжется, я ей вряд ли смогу что-то объяснить.

Никто не сможет.

В этом возрасте мы все максималисты. Если любим, то навсегда. Если ненавидим, то до смерти. И наша компания была такой же. Мы были уверены, что море нам по колено, что все двери открыты, что все нам подчиняются, и мы можем влиять на судьбы других. И ведь все оказалось так. Море по колено. Двери открыты. Влияние на чужие судьбы на лицо. Но странно, что только меня после всего пережитого накрыло осознание, что творили мы откровенный пиздец. Совесть, или что-то на нее похожее, начало давить на самые нужные точки, ясно говоря, что однажды мы за все поплатимся.

Но объяснить это другим мне не удалось. Любимая девушка вышла замуж за того, кто был выгоднее, при этом скрыв беременность от меня. Другой друг женился на изнасилованной всеми тремя девочке и практически вынудил родить ему двух детей. Сказать, что она их ненавидела, ничего сказать. Они это чувствовали и пошли в разнос после ее смерти окончательно.

Дочь Черепанова ушла из дома и сменила фамилию, возненавидев отца, а сын после поездки в США слетел с катушек. Грабежи, вмешательство в личную жизнь, споры на девушек, драки. Это только малая часть из того, что он себе позволял, прекрасно зная, что папаша прикроет.

С бывшими друзьями мы больше не общались, но словно следили за жизнью друг друга, прекрасно зная самые слабые места. Чтобы однажды нанести удар.

У меня такого места не было. Несмотря на криминальное прошлое, моя биография чиста, привязанностей я не имел.

И только вот теперь появилась Даша. И я готов ей все объяснить, если найду в этой бесконечной веренице из гостей и официантов. В этом шикарном доме Малышева я не был с того самого дня, когда Лариса сказала о Даше. Несмотря на ее звонки, желания трахаться с ней снова у меня не было. И так всегда, если я ее не вижу. Много лет я жил в другом городе, путешествовал и если вспоминал о ней, то изредка, лишь как науку не мараться больше о грязь.

Но стоило мне появиться в городе, она встала на пороге в одном пальто на голое тело, и я словно наркоман пал жертвой своей зависимости. Никто не умел как она сосать, никто не умел двигать бедрами в столь бешеном темпе, никто не любил боль и унижения как она.

Порой казалось, ты плюешь ей в рот, а на самом деле портишь все то, что строил так долго. Все бастионы выдержки и морали она сносила одним стуком шпильки, практически вынуждая падать к ее ногам и делать все о чем так долго мечтал.

Не заниматься сексом. Не трахаться... Еб**ься. С Ларисой можно только еб*ться.

И словно чувствуя, что думаю про нее, Лариса появляется со спины и проводит наманикюреными ноготочками по лацкану пиджака.

— Где Даша?

— У себя в комнате, — пожимает плечами Лариса и кивает на кабинет. А я осматриваю ее с ног до головы. Длинное платье слепит глаза чешучайтой тканью, открывая одно плечо, а завестись можно только от нескольких завитков, спадающиих на шею. Она вызывает лютую ненависть с тем же успехом, что и жгучую похоть.  – Пойдем, хочу тебе кое-что отдать.

— Что отдать? – напрягаюсь всем телом, подозревая, о чем идет речь, но она тянет меня как барана. В миг перед глазами появляется Саша, но как только дверь кабинета закрывается, все исчезает, потому что проворливые руки Ларисы уже поглаживают член. Меня колбасит. Она, словно знает куда жать, прекрасно при этом осозновая свою власть.

И я снова воссоздаю перед собой образ Саши. Чистый, светлый, невинный. Не сравнить с блядью, что уже стоит на коленях и пытается возбудить меня.

— В чем дело?

— В том, что здесь моя дочь. И я еще не настолько мразь, чтобы трахаться за стенкой. Но смотри, если тебе не втерпежь, могу позвать официанта.

Она шипит, а я, не дождавшись ее слов, выхожу в гостиную, что кишит людьми. Замечаю в толпе Черепанова старшего. Сынок у него под стать. Такой же мудила, уверенный, что ему все можно. Только если у отца это было врожденное, то сынок кичится чужим богатством. Нажитым кстати весьма нечестным путем.

Но вот, стоит мне кивнуть бывшему другу, как его сын уходит в сторону танцующих, и я вижу, как он кружит Дашу в вальсе. Мне становится не по себе от этого, и я делаю шаг вперед, чтобы развести их, но чувствую на плече руку.

— Стой, орел. Смотри, как они хорошо смотрятся вместе. Мы с Малышевым давно думаем поженить их.

— Твой сынок такой же ползучий гад, как и ты сам. А межвидовые браки незаконны, — смотрю в прищуренные глаза и вырываю руку. Но стоит мне повернуться, как в зале не оказывается ни Даши, ни Харитона.

— Ну что? Увлек удав мышку?

Не обращаю внимания на его шутки, иду искать парочку. А бывший друг плетется за мной.

— Ну и куда ты?

— Волнуюсь за сына, вдруг его эта коро, — начинает он, но я с разворота нахожу шею и надавливаю. – Красавица я хотел сказать. Слушай, — потирает он шею, когда я снова принимаюсь бродить вдоль сада. – Сорокет не за горами, а ты все такой же импульсивный.

— А ты все такой же гнилой? Да, куда они делись.

— Будь я сыном и реши потрахаться без свидетелей, я бы повел девку в теплицу, — кивает в сторону Черепанов и я, не думая ни секунды, бегу туда. Но картина, которую я застаю, повергает меня в шок.