Сейчас и больше никогда - Анастасия Соловьева Страница 33

Остались в прошлом «полеты фантазии» претендентов на трон, сразу забыты залихватские заявления о возможности или даже неизбежности победы в первом туре. Начался очередной спешно-судорожный подсчет «электоральных ориентации», прямые и косвенные переговоры с потенциальными союзниками, планирование публичных акций и непубличных спецопераций. А заодно – истошные вопли социологов о том, что изощренный «электорат» нагло обманывает опрашивающих, тщательно скрывая свои ориентации.

Но между тем множество социологических замеров показывает, что «электората» тех или иных политиков в общепринятом западном понимании в России почти нет. Предпочтения при голосовании в этом случае отдаются тому или иному кандидату либо по социальной инерции (что более характерно для Зюганова), либо, «на безрыбье», публичному имиджу, то есть тому, кого красивее и убедительнее предъявят СМИ (Ельцин, Лебедь). А в сегодняшней ситуации, когда (что свойственно всем кандидатам) политический символ и публичный имидж: явным образом противоречат друг другу, то или иное голосование (или неголосование) колеблющихся и «замороченных» избирателей становится воистину мало предсказуемо».

www.zavtra.ru/ Лебедь и другие

www.bd.fom.ru

www.psyfactor.org/ Выборы президента России

На этот раз Саша слушала очень внимательно. Но Корнеева держалась холодно: говорила скупо, ждала, пока спросят, сама не навязывалась с «бесценным опытом» своего попечительского совета.

Причину ее холодности Саша вычислила без труда. Корнеева рассчитывала обрести в журналистке искреннего, заинтересованного собеседника, от души стремящегося помочь российским школам. Она ждала вопросов, протестов, горячей полемики… да чего угодно, только не этих рассеянных кивков, а потом – и того лучше – внезапного исчезновения представителя прессы. Корнеева обиделась. И так сильно, что вообще не хотела бы продолжить разговор. К продолжению ее толкнула нужда: несмотря на серьезные коммерческие успехи попечительского совета, школа-гимназия № 14 «Интеллектуалы» по-прежнему нуждалась в финансовой помощи. Дойдя до щекотливого финансового момента, Корнеева несколько оживилась. Школе нужен спонсор! Почему бы не возродить прекрасные традиции российского меценатства?! Свою следующую статью Саша просто обязана посвятить этой проблеме. Если бы российские предприниматели хотя бы немного задумывались о будущем…

Тетки из администрации гимназии высказывались в этом смысле осторожнее. Все-таки неудобно, имея статус должностных лиц, так откровенно выпрашивать деньги. Подайте, кто сколько может!

– Город посильно финансирует нас, – улыбнулась казенной улыбкой директриса, – а в дальнейшем, когда дела в государстве немного наладятся…

Корнеева опять обиженно помалкивала. Теперь она, слава богу, обижалась не на Сашу, а на уходящую от проблемы директрису. Всю жизнь оглядывается на начальство, думала бы лучше о деле!

Директриса тем временем потихоньку свела разговор к выдающимся достижениям школы-гимназии. Все-то у них есть: и студия живописи, и бассейн, и корты, и лингафонные кабинеты. Но, делая акцент на результатах, она не стремилась раскрывать постороннему глазу способы их достижения. Саша понимала: руководство школы немного стесняется деятельности попечительского совета и, возможно даже, имеет в виду, что за небывалый коммерческий размах придется отвечать. До поры до времени к коммерческой деятельности в учебных заведениях относятся лояльно, а если такому лояльному отношению придет конец?

И должно быть, не одна Саша улавливала ход директрисиных мыслей. Чем дальше, тем мрачнее становилась Корнеева и тем сильнее хмурилась. Наконец, не выдержав гнусных фарисейских уловок, глава попечительского совета удалилась в учительскую – «приготовить чай для гостьи».

Чай – по новым правилам – здесь не заваривали. Просто разлили по керамическим кружкам кипяток, и каждый взял из жестяной коробочки ароматизированный чайный пакетик. Кто со вкусом земляники, кто – лимона, кто – мяты. Вкус «чайного» лимона смешался у Саши во рту со вкусом облитого шоколадом лимонного кекса. И потом, когда она вспоминала эту гимназию, ей всегда представлялись лимоны. Маленькие лимончики на легкой, шелковистой юбке директрисы, лимонно-желтая с кокетливым воротничком блузка заведующей учебной частью… И только Корнеева не подходила к этой по-летнему лимонной компании. Она была в глухом сарафане цвета хаки, в тяжелых темных ботинках, даже за чаем сидела с сосредоточенным выражением и продолжала настойчиво говорить о проблемах. А директриса была не прочь поболтать о столичных модах и о том, где отдыхают знаменитости. Она и сама бы прокатилась куда-нибудь с удовольствием: людей бы посмотрела, себя показала.

«Извечное женское желание, – рассуждала по дороге домой Саша. – Ведь директрисе, должно быть, под пятьдесят… Или даже за пятьдесят».

Домой в тот день Саша не спешила. Дмитрий, как они условились, позвонит в свое обычное время – вечером. Оля сдала экзамены и уехала с бабушкой на дачу. Дома одна Валентина. По телефону говорит, женщин в большую политику завлекает.

Но Валентины дома не оказалось. Было тихо, как бывает после каких-нибудь грандиозных событий или, наоборот, накануне чего-то судьбоносно важного. Для Саши таким судьбоносным станет переезд в Москву. На рельсах судьбы тихо щелкнет стрелка и…

В это время в коридоре раздался телефонный звонок.

«Валентине звонят», – не двигаясь с места, подумала Саша.

Но тут же распознала прерывистые сигналы межгорода.

– Квартира ушла! – кричал в трубку Дмитрий. – Оказывается, уже в пятницу утром на нее нашлись покупатели!

– Когда мы у нотариуса доверенность составляли? – вспомнила Саша.

– Да. Но риелторы ждали – все по-честному. Прождали до субботы, а потом… Если бы сразу уехать в пятницу… В субботу утром я оформил бы сделку.

– Это я виновата! – вскрикнула Саша, до глубины души пораженная этой мыслью. Она сама все испортила: собственное счастье – собственными руками. Но что же было делать? Они не виделись так давно. Так страшно, так противоестественно казалось расстаться у подъезда нотариальной конторы.

– Слушай меня, Сань. То, что ушла квартира, – это плохо, что и говорить. Очень плохо… но не смертельно!

– Не смертельно, – грустно, как-то машинально повторила Саша.

– И вообще, что Бог ни делает, все к лучшему. С утра мне позвонили из агентства, я тотчас поехал к ним разобраться, как же это так. Но к сожалению, возразить ничего не мог. Они были абсолютно правы. И знаешь что? Пока мы с тобой были в Салазкине, они подобрали еще один вариант. Нисколько не хуже, а в чем-то даже…

– Рассказывай скорее, какой?

– Видишь ли, пока я не успел посмотреть его. Только сегодня вечером поеду…

– Двухкомнатная?

– Двух, но переделанная в трех.

– Дом очень старый?

– Наоборот. Постройки начала шестидесятых, с лифтом, девятиэтажный. А стоит в переулке неподалеку от Воронцова Поля.