Вкус греха - Мерилин Паппано Страница 33

Да на ком бы ни женился Уилл Бомонт, эта женщина не станет мачехой Джереда по той простой причине, что, даже если Уилл и назовет наконец себя отцом своего сына, Джеред не признает его отцом. Ни за что.

Окна в доме для гостей погасли одно за другим, и только из ближайшего лился тусклый свет. Было ясно, что Бомонт раздевается. Потом и это окно погасло. Пора спать?

Джеред подождал еще несколько минут. Он не знал, который час, и опасался зажечь фонарь, чтобы взглянуть на часы. Наконец он решился включить его, предварительно повернувшись лицом к лесу. Пора возвращаться. Здесь он уже ничего не увидит, и ни к чему заставлять стариков волноваться. Достаточно того, что им причинил в свое время Уилл Бомонт.

Уилл постучал в заднюю дверь дома мисс Роуз в понедельник, когда солнце начинало клониться к горизонту. Потом он осторожно скользнул внутрь и негромко окликнул мисс Роуз по имени. Ответа не последовало. Тогда Уилл прошел в кухню и двинулся дальше по коридору, прислушиваясь.

В другой день он решил бы, что она чем-то занята или легла вздремнуть, и не стал бы ее разыскивать. Но накануне вечером она показалась ему очень усталой и расстроенной. Она предложила ему забрать ужин к себе, так как ей хотелось побыть в одиночестве. Когда час спустя он принес посуду, она уже спала, хотя не было еще и восьми часов вечера.

— Я здесь.

Он вошел в маленькую, залитую солнцем комнату в восточном крыле дома. В детстве он больше всего любил эту комнату, так как здесь не было ценной старинной мебели и всегда было светло и тепло. Здесь стояли цветочные горшки и находился маленький черно-белый телевизор, единственный во всем доме.

Мисс Роуз поливала цветы. Уилл подождал, пока она закончит, отставит лейку и предложит ему сесть.

— Спасибо, но я собирался в город и заглянул узнать, не нужно ли вам что-нибудь.

— Сядь, Уилл.

Он повиновался, вновь почувствовав себя десятилетним мальчиком.

Мисс Роуз села напротив него — очень прямо. Лицо ее было сурово.

— Вчера я обедала у Реймонда.

Уилл кивнул.

— Он рассказал мне кое-что, и у меня испортилось настроение. Естественно, я не хотела верить, но сегодня утром я беседовала с шерифом Франклином, и он подтвердил информацию Реймонда.

При упоминании о шерифе Уилл напрягся, и ему сразу сделалось неуютно.

— Когда ты получил мое письмо, ты был в тюрьме?

Его ладони вспотели, и он с трудом перевел дыхание. Нужно было предупредить ее в тот же день, когда пришло письмо. Нужно было позвонить ей из Алабамы и сказать, что он уже не тот мальчик, которого она когда-то воспитывала. Надо было дать ей знать о своем образе жизни — о деньгах, получаемых от женщин, о проделках, за которые его иногда ловили, а иногда нет. Об арестах. Он помнил подробности каждого задержания — даты, города, предъявленные обвинения. Подробности его позора.

Но он не позвонил. Не предупредил. Не признался, потому что ему хотелось домой. Он хотел увидеть ее. И он не мог допустить, чтобы она перестала доверять ему, верить в него. Чтобы она отвергла его.

— Да, мэм, — мрачно подтвердил Уилл. — Я был в тюрьме.

— Тебя подозревали в том, что ты совершил ряд краж из квартир старых женщин, у которых работал?

— Совершенно верно, мэм.

— И ты был в тюрьме не в первый раз?

— Да, мэм.

Он ждал, ждал с болезненным напряжением самого главного вопроса: «Ты это делал?» Он ждал этого последнего доказательства веры, он, которому не верил никто на протяжении шестнадцати лет. «Ты виновен?»

Прошла минута, вторая, третья. Мисс Роуз сидела неподвижно, опустив голову. И молчала. Уиллу было страшно от ее молчания.

Он начинал дрожать от напряжения. Она не спрашивает. Она поверила в его виновность. Даже не спросив его, она осудила его и прокляла. Последний человек, кто еще верил в него. До этого дня.

Уилл поднялся:

— Дайте мне пятнадцать минут на сборы, и меня здесь не будет.

Она подняла голову, и потускневшие старческие голубые глаза взглянули на него.

— Я не гоню тебя.

Но ему уже не было смысла оставаться. Нельзя оставаться, когда ты обманул единственного человека, который тебя любил. Нельзя оставаться, если всякий ее взгляд будет напоминать ему о его позоре. Нельзя каждый день читать на ее лице разочарование и презрение.

И Селина отныне будет так же смотреть на него.

— Уилл, я по-прежнему на тебя рассчитываю, — тихо произнесла мисс Роуз. — Прошу тебя, не уезжай.

— Простите меня, мисс Роуз.

Он повернулся, вышел, бесшумно прикрыл за собой заднюю дверь дома и отправился к себе.

Уилл провел в доме для гостей десять дней. За это время он прибрал в комнатах, подмел, вымыл полы, расставил мебель. Все свои вещи он разложил в зеркальном шкафу, стоящем возле кровати.

Сейчас он взял стоявший в углу чемодан, положил его на кровать и стал укладывать одежду.

Вещей было совсем немного. Уилл не преувеличивал, когда говорил Селине, что все его личное имущество можно сложить в чемодан и забрать с собой. Джинсы, несколько рубашек и маек, вторая пара теннисных туфель и кожаная куртка. Он упаковал все это, положил в тот же чемодан старую дешевую Библию, еще более старые и дешевые часы, принадлежавшие когда-то его отцу, измятый конверт с детскими фотографиями и дорогие золотые часы, которые мисс Роуз подарила ему на восемнадцатилетие. Впоследствии часы сломались, ремонт обошелся бы недешево, но Уилл по-прежнему дорожил ими.

Закончив сборы, он сдвинул чемодан в сторону и уселся на кровать. Как и в прошлый раз, когда он покидал Гармонию, в глазах у него щипало, а в горле першило. Тогда он плакал. Ему было восемнадцать лет, он сидел в номере дешевого мотеля и плакал. А наутро отправился автостопом в Новый Орлеан.

Проведя в этом городе шесть часов, он внезапно осознал, что денег Реймонда ему надолго не хватит. Если он не найдет работу, то очень скоро окажется на улице.

Деньги Реймонда были элементом того самого соглашения, которое так заинтересовало Селину. Когда дела приняли совсем скверный оборот, когда Джок Робинсон пригрозил уголовным преследованием за совращение его шестнадцатилетней дочери, Реймонд приехал к Уиллу. Он выбрал такое время, когда мисс Роуз не было дома, и потребовал сохранить свой визит в тайне от нее.

Он никогда не пытался скрыть своей неприязни к Уиллу, своего желания, чтобы Уилл исчез из Гармонии и из жизни его матери. Теперь у него появился шанс добиться своего. Если Уилл остается в городе, сказал Реймонд, у него выбор небогат: или он женится на Мелани Робинсон, принимая на себя ответственность за нее и ребенка, либо надолго отправляется в тюрьму. Шериф в приятельских отношениях с Джеком и ни в чем ему не откажет. То же самое можно сказать и о городском судье.