Путешествие дилетантки - Ирина Карпинос Страница 32

Прошел год со времени передачи рукописи романа в Италию. Пастернак послал телеграмму Фельтринелли с просьбой отсрочить издание «Доктора Живаго» в Милане до 1 сентября 1957 года, то есть до времени выхода романа в Москве. Новый директор Гослитиздата с соответствующей фамилией Владыкин действительно обещал напечатать роман до сентября при условии значительных исправлений в рукописи. Пастернак в это время болел, и его уже просто достали политические игры с «Живаго». Он писал тогда Ольге Ивинской:

«Неужели ты веришь, что сомнительное чудо скорого выздоровления я увенчаю тем, что сяду в Переделкине пересочинять роман шиворот-навыворот? Но и, конечно, предположение, будто бы в марксизме можно сомневаться и его критиковать, абсолютно неприемлемо и останется таким, пока мы будем жить».

И тут неожиданно две главы романа вышли в польском журнале. Пастернака немедленно вызвали на заседание секретариата Союза писателей. По его просьбе разбираться с писательскими бонзами поехала Ольга Ивинская. В книге «В плену времени» она вспоминает об этих событиях очень подробно. Так что нет нужды повторяться. В истории с «Доктором Живаго» официальные власти и «искусствоведы» в штатском использовали Ольгу Всеволодовну как рычаг воздействия на Пастернака. Свои покаянные письма он сочинял в соавторстве с ней, так как боялся, что ее опять могут посадить. Он считал Ольгу и ее семью заложниками власти. После сталинского беспредела прошло каких-то пару лет, и память о нем была ох как жива. Пастернак писал в те дни вдове своего близкого друга поэта Тициана Табидзе, расстрелянного в годы репрессий:

«Как всегда, первые удары приняла на себя О. В. Ее вызывали в ЦК. Потом устроили секретное расширенное заседание секретариата президиума ССП по моему поводу, на котором я должен был присутствовать и не поехал, заседание характера 37 года, с разъяренными воплями о том, что это явление беспримерное, и требованиями расправы».

Первые экземпляры «Доктора Живаго» были отпечатаны в Милане 23 ноября 1957 года. И началось его победное шествие по миру. Лауреат Нобелевской премии по литературе 57-го года Альбер Камю предложил кандидатуру Пастернака на нобелевку следующего года. Начиная с 46-го, Пастернак выдвигался на Нобелевскую премию уже семь раз как выдающийся поэт современности. На сей раз в последнем туре голосования в Шведской академии кандидатура Пастернака получила большинство, и 23 октября 1958 года секретарь Нобелевского фонда прислал лауреату телеграмму о присуждении премии по литературе: «За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и продолжение благородных традиций великой русской прозы». Пастернак ответил телеграммой: «Бесконечно признателен, тронут, горд, удивлен, смущен».

Сначала к нему ринулись соседи-писатели с поздравлениями. Но уже на следующее утро началась травля, которая по сути и свела Пастернака в могилу. Его большинством голосов исключили из Союза писателей и собирались выгнать из СССР. «Мы поименно вспомним тех, кто поднял руку», – написал потом будущий изгнанник Александр Галич. Пастернак не хотел уезжать из страны, понимая, что Ивинская и ее дети останутся здесь заложниками. Борис Леонидович отказался от Нобелевской премии, но и после этого травля продолжалась. В качестве высочайшей милости ему было разрешено остаться в Советском Союзе. Через полтора года у Пастернака диагностировали новый инфаркт и неоперабельный рак легких. Он умер 30 мая 1960-го в возрасте 70-ти лет. На похороны в Переделкино отважились прийти только те люди, которые его любили и не предавали при жизни. И таких оказалось очень много…

А в августе сначала Ольгу Ивинскую, а потом и ее дочь Ирину Емельянову арестовали. Их обвиняли в так называемой контрабанде: в получении из-за границы денег за публикации «Доктора Живаго». Эти деньги завещал своей подруге Пастернак. Но драконовские законы страны победившего варварства позволили приговорить к лишению свободы: Ольгу Ивинскую – на восемь лет и Ирину Емельянову – на три года. 48-летняя Ольга Всеволодовна и ее 22-летняя дочь Ирина попали в один сибирский лагерь в Тайшете. До ареста у Ирины был жених-француз Жорж Нива, с которым она собиралась уехать в Париж. Но уехала совсем в другом направлении в пересыльном вагоне с уголовниками.

Возлюбленная поэта и после его смерти продолжала платить чудовищную цену за 14 лет страданий и любви. В «Августе» – одном из великих стихотворений Пастернака, вошедших в роман «Доктор Живаго» – есть провидческие строки, посвященные Ольге Ивинской. Летом 60-го они отозвались в ее судьбе зловещим повтором: