Отвергнуть короля - Элизабет Чедвик Страница 32

– Хорошая выдалась ночка, а? – Он взглянул на охотников, грузивших на вьючных лошадей туши оленей. Первоклассная оленина для стола и коптильни! Кроме того, псы затравили несколько зайцев.

– Кажется, да, насколько я помню, – театрально скривился Ранульф, сощурив светло-зеленые глаза, которые резал безжалостный утренний свет. – Мари считает, что вы дурно на меня влияете. Вам неизменно удается сбить меня с пути.

– Очень похоже на мою сестру! – засмеялся Гуго. – По правде говоря, вы способны сбиться с пути и без посторонней помощи.

Ранульф фыркнул и сделал неприличный жест. В это время в лагерь въехал гонец.

– Неприятности, – предположил Ранульф.

Хмурясь и гадая, что такого важного и неотложного могло случиться, Гуго подошел к гонцу и взял сложенный пергамент, который тот достал из сумки. На пергаменте стояла печать отца, и оттиск в сургуче был очень глубоким, как будто его поставила решительная или даже разъяренная рука. С дурным предчувствием Гуго сломал печать, развернул письмо и начал читать. Слова словно распирали его изнутри, он тяжко и глубоко вздохнул, чтобы сбросить напряжение.

– Что случилось? – тревожно спросил Уильям.

– А ты как думаешь? – скривился Гуго. – Махелт.

– А! – Его брат закатил глаза и ухмыльнулся. – Надо полагать, она снова мутит воду в доме?

– Можно сказать и так. – Гуго протянул письмо Уильяму, который прочел его вместе с Ранульфом, пока они допивали свой эль.

Уильям поднял взгляд на Гуго, больше не улыбаясь:

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю. – Гуго надул щеки. – Если я накажу жену слишком жестоко, то утрачу ее доверие и то, что делает ее непохожей на других, а на это я не пойду ни за что на свете.

– Но ты должен что-то сделать, – настаивал Уильям. – Это не просто глупая выходка. Поступок Махелт мог иметь серьезные последствия для всех нас.

– Знаю. – Гуго прикусил костяшку большого пальца. – Она действует, не подумав.

Ранульф прокашлялся.

– Мужчины, сопровождающие брата вашей жены… – Он умолк и покачал головой. – Де Сэндфорд верен королю, но Джон Фицроберт известен в наших местах как сумасброд.

– Однако его отец верен королю и является комендантом Ньюкасла.

– Да, но сын водит компанию с Джоном де Ласи, который тоже весьма опрометчив, а отец де Ласи – близкий родственник ирландской ветви семьи. Де Браоз, де Ласи и Маршал, – перечислил по пальцам Ранульф. – Иоанн уничтожил бы всех троих, если б мог, потому что его пугает их сила. – Он предупреждающе помахал пальцем. – Даже будучи заложником, брат вашей жены водит сомнительную компанию… А король следит за ним, ведь его шпионы повсюду.

– Но Роджер де Ласи непоколебим как скала, – заметил Гуго, думая о суровом, молчаливом коменданте Понтефракта.

– Вы говорите об отце, не о сыне, – ответил Ранульф. – А это не одно и то же. У старого короля Генриха было четверо взрослых сыновей, и все они восстали против него. – Он взял кружку с элем. – Я лишь хочу сказать, что вам следует позаботиться о собственной безопасности, подобно доброму пастуху, сторожащему отару от волков.

* * *

Когда Гуго прибыл во Фрамлингем, Махелт выбежала встречать его. При виде ее порывистых движений сердце Гуго сжалось. Во имя Христа, как он сможет укротить эту девочку, не сломив ее дух?

Когда Гуго спешился, Махелт помедлила, а затем снова бросилась вперед и смиренно присела в реверансе. Щеки жены горели, возможно, от бега, но сердце подсказывало ему, что причина кроется в другом… А ее торопливость, вероятно, вызвана желанием поспеть к мужу прежде других.

Гуго поднял Махелт, поцеловал в щеку, а не в губы, а затем отстранился, продолжая держать ее за руки.

– Отец написал мне, – сказал он, пристально взглянув на жену. – Махелт, что вы натворили?

– Ничего такого, чего мне следовало бы стыдиться. – Она вздернула подбородок. – Ваш отец не понима…

Гуго предупреждающе поднял руку, увидев, что отец широким шагом направляется к ним.

– Сир… – поклонился он.

Махелт чопорно присела в реверансе и сжала губы.

Граф переводил свои серые глаза с одного на другого.

– На пару слов, сын мой. – Он отослал Махелт коротким кивком, который означал, что, хотя невестка бегает быстрее и поспела первой, власть полностью в его руках и ей следует выучить этот урок.

Махелт оставалось только снова присесть и удалиться в женскую комнату. Спину ей жгли любопытные взгляды охотников. Девочка высоко держала голову, притворяясь, будто ничего не замечает.

* * *

– Хорошо поохотились? – резко спросил Роджер, когда слуга закрыл дверь в его комнату, оставив их с Гуго наедине.

– Да, сир. Я побеседовал с лесничими о новом кроличьем садке.

– Возможно, лучше было бы навести порядок в собственном доме, прежде чем заботиться о жилище для кроликов.

– Вы сказали, что отправиться на охоту – неплохая идея. – Грудь Гуго раздулась от негодования. – У вас не было никаких возражений!

Граф косо посмотрел на сына:

– Это было до того, как твоя жена сбежала среди ночи, чтобы вступить в предательские сношения со своим братом. Твоя жена, Гуго, не моя! Ты несешь за нее ответственность и плохо учишь девчонку исполнять ее долг!

– Сир, это не пра…

– Ты позволяешь ей расти без присмотра! – Отец выпрямился. – Чего ради давать ей столько свободы? Она настоящий сорванец и позор имени Биго!

У Гуго свело живот. Отец редко закипал, но, когда это случалось, гнев его был страшен и бил в одну точку. Обвинения в адрес Махелт заставили Гуго оцепенеть. Он любил свою молодую жену за ее неукротимую энергию, прямоту, забавные высказывания, но прекрасно понимал ярость отца.

– Махелт еще очень молода, сир, – сказал Гуго. – Вряд ли она понимала, какой вред это может причинить.

– Она быстро становится женщиной, судя по тому, как ты в последнее время с ней обращаешься! – отрезал граф. – Ты говоришь о ней одно, а делаешь другое. Девчонка должна знать свое место, и это не то место, которое она себе обеспечила благодаря твоему слепому потаканию! Твой долг как мужа направить ее энергию в надлежащее русло. – Он назидательно поднял указательный палец. – У нее не должно быть возможности для подобного поведения в нашем доме.

– Я согласен, – вставил Гуго, но отец вовсю разглагольствовал, полный решимости высказать все, что накопилось.

– Помни, это наш дом, а не дом Маршалов. Я никогда не стану их вассалом и не позволю им диктовать, что нам делать. Девчонка – всего лишь пешка в их игре.

– Я не…

– И если они заботятся о ней так мало, чтобы подвергнуть подобной опасности, то берегись, поскольку до ее мужа им тем более нет дела… как и до нас, попомни мои слова!