Помни меня - Дэнис Аллен Страница 31

Джек готов был поклясться, что она попросила его поцеловать ее! Ему так хотелось, чтобы он не ослышался, тем более что это было вполне в ее характере: никакого флирта, никаких кокетливых ужимок. Такая прямота в выражении чувств вызывала уважение. Вот только вопрос: сама ли мисс Дарлингтон это сказала, или в ней заговорило вино из бузины?

Несмотря на то что в трезвости ее сознания можно было усомниться, Джек не смог устоять перед искушением. Он давно уже намеревался украсть у нее поцелуй и теперь не хотел упускать свой шанс. Черт побери, он никогда не простит себе, если сейчас ее не поцелует! К тому же ему не терпелось выяснить, хочет ли она этого поцелуя так же, как и он сам.

Но Джек не желал пользоваться ее слабостью, поэтому он спросил напрямик:

– Скажите честно, вы пьяны, дорогая?

– Вовсе нет, Джон, – тихо отозвалась она. Ее руки опять несмело заскользили по его груди. Она следила глазами за движениями своих рук, и ее сосредоточенность подействовала на него возбуждающе.

– Может быть, я женат, – с трудом переведя дух, проговорил он, нежно гладя ее по спине.

Она подняла на него сияющее лицо:

– Вы сказали, что не женаты, и я вам верю. Вы не могли бы забыть о таком важном событии. – Она продолжала ласкать его грудь, и он почувствовал, как к его чреслам приливает кровь.

– Но что гораздо важнее – я и не собираюсь жениться, – добавил он.

– Я догадалась об этом уже давно по некоторым вашим высказываниям, – ответила она беспечно и вернулась к своему занятию: теперь она исследовала его плечи и основание мощной шеи.

– Но я даже не знаю вашего имени. Вы велели называть вас мисс Дарлингтон… помните?

– Меня зовут Аманда, – прошептала она.

– Аманда, посмотрите на меня, – приказал он.

Она повиновалась.

Он сгреб ее в охапку и прижал к своей груди.

– Если учесть, как сильно я хочу этого, лучше бы мне вас не целовать.

К невероятному разочарованию Джека, она покорно кивнула, опустила глаза и произнесла:

– Я пойду к экипажу.

– Черта с два! – возмутился он и с новой силой притянул ее к груди. Он не ожидал такой стремительной капитуляции. Он хотел поцеловать ее и сделает это… и к черту все доводы разума!

– Аманда… – простонал он и поцеловал ее.

У Аманды появилось чувство, что она всегда, всю свою жизнь ждала именно этого поцелуя. Его губы оказались твердыми и упругими, но вместе с тем теплыми и терпкими на вкус. Сладкая боль зародилась в ее груди, постепенно распространившись по всему телу. Голова закружилась, а ноги стали ватными.

Аманда и прежде целовалась. Один раз в возрасте тринадцати лет с Бенджамином Уокером, сыном местного сквайра, и дважды с приходским священником в Иденбридже, во время их краткого романа два года назад. Поцелуй Бенджамина был мокрым и липким, и он был единственным, потому что Аманда никогда больше не согласилась бы пойти с ним в амбар. Поцелуй священника Митфорда был сухим и холодным и не вызвал в ней никаких эмоций. Аманда решила дать ему еще один шанс, но результат оказался таким же.

Возможно, именно тогда она поняла, насколько скучным была совместная жизнь родителей, и решила, что сама она никогда не повторит их ошибки. Поэтому от дальнейших визитов священника она вежливо уклонилась.

Поцелуй Джека не был похож ни на один из них. Каждая клеточка ее тела трепетала, каждый нерв был натянут до предела, кровь бежала по венам с бешеной скоростью. Более того, она знала, что он испытывает те же чувства.

Она не думала о том, хорошо или плохо то, что она делает. Она утратила ощущение времени и пространства. Ей захотелось сорвать с себя одежду и оказаться нагой в объятиях этого мужчины. Она вдруг вспомнила, как он лежал обнаженный на кровати в гостинице, и ей захотелось снова увидеть его таким и снова прикоснуться к его коже.

Она принялась ласкать его с нежной страстью, вспоминая бугры мышц на его груди, плоский живот, узкие бедра, внушительных размеров мужской орган…

У нее подкосились ноги, и она ослабла в его руках. Джон начал осторожно опускать ее на траву…

– Хм… мисс?

Аманда едва не упала от неожиданности. Она повернулась и оказалась лицом к лицу с… Тео. Он стоял, вытянув руки по швам и деликатно глядя в сторону; на его губах застыло выражение крайнего изумления и неодобрения.

– Колесо починено, мисс.

Аманда пришла в ужас. Она казалась себе голой, выставленной напоказ, как будто Тео мог увидеть сквозь платье, как бурно вздымается ее распалившаяся грудь. Как будто он мог увидеть интимные части ее тела или догадаться о том, что между ног у нее появилась влага.

Однако он вполне был в состоянии заметить беспорядок в ее одежде и прическе, неестественный блеск зацелованных губ и стыдливый румянец на щеках. Она действительно испугалась. Ничто не могло так быстро вернуть ее к реальности, как неодобрительно-укоризненная мина на лице старого слуги. Господи, о чем она думала! За последний час она совсем забыла о том, кто она такая. Может быть, амнезия заразна?

– Спасибо… Тео, – выдавила она наконец из себя. Ее губы перестали быть мягкими, как тающий мед, и снова стали твердыми и поджатыми в строгую линию. – Я сейчас приду.

Тео не двинулся с места. Аманде захотелось спрятаться в экипаже и притвориться, что между ней и Джоном ничего не было, но она решила, что недоговоренности между ними быть не должно. А потому следовало устранить ее прямо сейчас, здесь, а сделать это в присутствии слуги она не могла.

– Тео, иди к экипажу, – приказала она.

– Вы придете сразу? – недовольно проворчал он.

– Обещаю, что последую за тобой. Мне нужно кое-что сказать Джону.

Тео смерил Джека ненавидящим взглядом и с достоинством удалился.

Аманда обернулась к Джеку, который стоял, скрестив на груди руки, с невозмутимым выражением на лице.

– Как не вовремя, – произнес он.

– Как неблагоразумно, – ответила она, вспыхнув до корней волос. – Тео вообще ничего не должен был видеть.

– Если бы он пришел на пять минут позже, то увидел бы гораздо больше.

– Нет, пожалуйста, не говорите так. – Она закрыла глаза и выставила вперед руку, словно защищаясь.

– Так вот, значит, откуда ветер дует. – Он разочарованно усмехнулся. – Значит, это вино послужило причиной вашей раскованности?

Аманда хотела возразить, что последний хмель слетел с нее уже давно, но передумала, потому что только алкогольным опьянением можно было объяснить ее неприличное поведение. Она даже себе не могла бы сейчас объяснить этот поступок, поэтому предпочла обвинить во всем вино из бузины Ричарда Кларка.