Любовь и всё, что её не касается - Арина Моралес Страница 31

– Привет, заяц! – Знакомый хриплый голос раздался настолько неожиданно, что сердце пропустило один удар. – Я тут, обернись.

Казалось, что этот голос доносится отовсюду, отскакивает от стен.

Внутри меня дрожала каждая клеточка, когда я поворачивалась к источнику голоса.

Папа…

Он сидел на стуле, закинув нога на ногу, правая рука была в кармане джинс, а в левой он держал кружку с чаем.

Именно таким я его и помню в последнюю встречу…

Его каштановые кучерявые волосы, точь-в-точь, как у меня, зачёсаны назад. На щеке виднелся шрам, когда он широко улыбается.

– Папа… – Мои глаза наполнились слезами готовыми вот-вот пролиться.

– Заяц, не смей плакать. – Он с тёплой грустью посмотрел на меня и сел на пол рядом со мной. – Мы всегда так сидели, помнишь? Делали домашнее задание, рисовали, читали…

– А мама всегда злилась, что мы на полу валяемся, и отправляла нас за стол. – Крупные слёзы катились по щекам, губы дрожали.

– Ты не должна быть тут, знаешь? – Тихо спросил он, глядя на меня, лежащую на кровати. – Ты не сможешь открыть глаза, пока сидишь тут.

– Что случилось со мной? – Всхлипывая спросила я.

– Ты всё помнишь, заяц, ты всё помнишь. – Повторил он и коснулся моей щеки, вытирая слёзы.

– Я не помню, папа.

– Ты не хочешь помнить, ведь это сильно ранило тебя не физически, а морально. Я пришёл, чтобы помочь тебе вернуться.

Папа сосредоточено смотрел на моё тело, и между его густых бровей появилась глубокая морщина.

– Я всегда наблюдал за тобой, заяц, – строго сказал он, но в уголках его глаз появилась весёлая россыпь морщин, – ты такая молодец. Моя смелая, добрая девочка.

Чем дольше я смотрела на него, тем больше из моих глаз текли слёзы…

Слёзы радости… Я так скучала по нему.

– Маря, – улыбнулся он, – я тоже очень скучал по тебе!

– Ты слышишь мои мысли? – Удивилась я.

– Здесь много удивительных вещей.

– Если ты пришёл ко мне, значит, я умерла? – Наконец, решилась спросить я.

– Нет, – покачал головой папа, – ты должна вернуться. Хочешь поговорить о чём-то?

– А ты мог вернуться? – Спросила я, всхлипывая, и пыталась вытереть слёзы рукавом свитера.

– Если бы я мог, то вернулся бы. – Вздохнув, ответил он. – У меня была прекрасная жизнь, я не жалею ни об одном дне в ней. Но у тебя впереди ещё долгие годы! Тебе нужно вернуться.

– Мне страшно! – Призналась я. – Там столько всего ужасного происходит! Я не знаю, кому верить, кто враг, а кто друг!

– Ты уже всё знаешь, заяц. Ты уже всё видела. – Кивнул головой папа. – О чём ты думаешь?

– Меня ударили, да? – На глазах у меня уже были злые слёзы. – Только один человек мог это сделать! Он принёс столько боли… Но я поверила ему, папа…

– Этот молодой человек мне всегда нравился. – Вдруг сказал папа. – Приятно, что он имеет смелость быть истинно плохим, когда вокруг тебя, Маря, все лицемерно хорошие…

– Кроме него… Папа, ты знаешь, что со мной случилось?

– Я знаю, – Кивнул он, нахмурившись. – И ты знаешь. Почему ты не хочешь вспомнить правду?

– Может, потому что это больно? – Дрожащим голосом спросила я.

– Так больно, что ты выберешь умереть, а не сказать правду?

– Там слишком мало хорошего… А тут есть ты!

– Знаешь, заяц, в жизни на самом деле много моментов, ради которых стоит жить. Но между этими моментами хочется подохнуть несколько раз. – Папа провёл по моим волосам рукой и слегка ущипнул за щёку. – Ты не сможешь вернуться назад, чтобы правильно всё начать. Слишком поздно… Но ты всё ещё можешь пойти вперёд, чтобы правильно закончить…

Палата погрузилась в тишину, только сигналы на мониторе нарушили её. Я смотрела, как солнце опускается за горизонт и думала…

– Почти две недели твоё тело подключено к системе жизнеобеспечения. – С грустью сказал папа. – Чем дальше ты сидишь тут, тем сложнее тебе будет вернуться к нормальной жизни.

Напряжение повисло в воздухе. Я увидела озабоченное лицо отца, который внимательно смотрел на моё тело.

– Ты мне снишься или мы встретились на небесах? – Глупый детский вопрос.

– Заяц, разве эта убогая больничная палата похожа на небеса? – Невесело усмехнулся он и подошёл ко мне. – Это не сон… Тебе нужно вернуться и вспомнить то, что произошло.

– Я не помню! – С грустью воскликнула я. – Единственный, на кого можно подумать – Игорь, но ты сказал…

– Тише… – Поднёс он палец к губам и кивнул в сторону двери.

Врач открыл дверь и пропустил в палату Игоря.

– Если тебя здесь увидят, скажешь, что сам прошёл!

Парень пододвинул стул к кровати и сел, опустив голову.

– Он приходил сюда каждый вечер, заяц. – Прошептал папа.

Я заметила, что плечи Игоря дрожат – он плачет.

– Сегодня была самостоятельная по литературе, – тихо всхлипывая, сказал он, – я всё смотрел на твоё место… Без тебя слишком пусто… Пусто, больно и не имеет никакого смысла… Ксеня плачет всё время, на этой недели она не была в школе… Я звонил, сказала, что ей тяжело… Без тебя тяжело, Маря! Следователи ищут нападавшего, задержали какого-то бомжа… Но это же не он, да? Если бы только пришла в себя и сказала! Хорошие люди в конце всегда побеждают, сколько бы они не проигрывали, верно?

«Ему так больно… Словно каждое сказанное слово кровоточит…»

Папа положил руку на моё плечо и кивнул.

«Да, заяц, ему больно от того, что больно тебе… Вспомни правду и вернись…»

Вспомнить правду… Как? Прошло две недели, а я думала, что один день.

Игорь продолжал говорить, но я не слушала.

Вспомнить…

Задержали нападавшего…

На меня напали?

«Я не могу! Не могу! Не могу!»

– Ты не хочешь! – Слегка разозлился он.

Я посмотрела на Игоря, его лицо утратило весёлое выражение, будто кто-то невидимой рукой превратил его в маску. Застывшие черты всё так же прекрасны, но лишены тепла, радости и жизни, словно высечены из мрамора. Он резко встал и приоткрыл окно, принялся курить сигарету за сигаретой, забывая их гасить. Тлеющие окурки осыпали землю под окном.

– Помнишь, в прошлом году перед каникулами, ты собрала эти вечно кудрявые волосы в хвост и надела старую джинсовку своего отца? Ты читала старую пожелтевшую книгу, которая могла рассыпаться от лёгкого дуновения ветерка. Стихи Бродского и Маяковского, которые я так ненавидел, но теперь очень люблю… – Быстро сказал он, хватаясь за каждое слово, лишь бы унять боль. – Марьяна… Маря… Я не хотел причинять тебе боль! Прости… Я всего лишь хотел привлечь твоё внимание…