Мельница на лугу - Джейн Донелли Страница 30

– Я знаю, что могу умереть ради него. – Корби должен понять, что не нужно говорить ничего против Марка, о котором только и думает Эмма. Достаточно недоразумений на сегодня.

– У вас есть шанс, – сказал он грубо. – Прошлая жена так и сделала.

– Что?

Корби сдвинул тяжелые брови. Его голос звучал так, будто он едва сдерживает гнев:

– Марк Хардич посадил жену на лошадь, с которой она не умела обращаться, и взял с собой на охоту. В конце концов она сломала шею.

Эмма пошла, осторожно переставляя ноги, будто бы земля ходила ходуном под ней. Она не сказала «до свидания» и брела не оглядываясь.

Когда она дошла до ворот, то сказала детям:

– Шли бы лучше домой.

Толкнула дверь своего дома. Было не заперто. На плите закипал чайник. Отец позвал из гостиной:

– Эмми?

– Да?

Он вошел в кухню:

– Сейчас налью тебе чашечку чаю! – Он был бодр. – Крисси в гостиной.

Крисси заглядывала почти каждый вечер, но сегодня собиралась посидеть подольше, чтобы побольше поболтать на волнующие темы.

Эмма спросила:

– Ты давно знал, что Корби собирается разместить на зиму своих друзей на лугу?

Отец прокашлялся и смущенно сказал:

– Недавно узнал. Он как-то упоминал об этом.

– И ты не сказал мне! – обвинила его Эмма.

– Вчера вечером он хотел сказать тебе…

– Когда Марк уже не мог помешать ему?

Отец улыбнулся:

– Конечно!

Унылая боль в висках нарастала. Ужасно! Корби обвинил Марка в смерти Гиллиан! Какая непростительная жестокость, даже если он ненавидит Марка! Эмма будет защищать Марка от Корби, пока жива.

Крисси сидела перед камином на маленьком табурете и негодовала. Как только Эмма вошла в комнату, она требовательно спросила:

– Для чего ты возвращалась?

– Когда? – спросила Эмма безразлично.

– Мне сказали, что ты вернулась к Корби, перемахнув через забор. – Крисси говорила так, как будто бы Эмма дезертировала с поля боя.

«Мне сказали…» Это, конечно, работники конюшен и «Хардич-Хаус». Какое им всем дело? Это касается только ее и Марка!

Она сняла пальто и положила его на стул. Медленно проговорила:

– Я не вернулась к Корби. Я пошла, чтобы выяснить, что происходит.

– Ладно, но он пошел к тебе навстречу, не так ли? Он ждал тебя, правда?

– Замолчи! – приказала Эмма. Она повернулась спиной к Крисси и, ухватившись за край стола, уставилась в стену. Невыносимо! Она может потерять Марка. Она боялась, а после того, что сказал Корби, ей стало очень плохо.

Крисси позвала:

– Эмми?

– Не надо, Крис. Только не говори ничего!

Крисси подошла к ней:

– Прости, Эмми. Я слишком много говорю.

– Мне необходимо выпить чашечку чаю, – сказала Эмма. «А еще мне надо выпить каких-нибудь таблеток от головной боли, – подумала она. – Голова просто раскалывается!» У нее было часа два, чтобы прийти в себя до прихода Марка. Два часа, чтобы мучиться мыслями, придет ли он, как будет смотреть на нее, что скажет.

Крисси сказала:

– Послушай, на следующей неделе будет вечеринка. Ты помнишь Глинис, она была на свадьбе?

Надо отдать Крисси должное. Она хотела как лучше. Она сменила тему. То, о чем она болтала сейчас, не было связано с происшествиями сегодняшнего дня. Она жалела, что начала ругать Эмму до того, как разглядела ее. Она не заметила сразу, что Эмма выглядит ужасно: бледная, глаза как два черных пятна. Крисси было неловко, что она ничем не может помочь. Киту попалась бесчувственная жена.

Томас Чандлер принес чайник, а Крисси налила в его чашку. Отец, заботливо посмотрев на Эмму, сказал:

– Не лучше ли тебе прилечь?

Она улыбнулась ему:

– Все хорошо. Сейчас полегчает. Ты знаешь, что Сара позвонила мне на работу? Она, кажется, думает, что это я все устроила. С тех пор я места себе не нахожу, как будто это моя проблема.

Крисси задумалась об ужине для Кита.

– Возьми у нас что-нибудь, – предложила Эмма. – Только оставь для папы немного. Я ничего не буду есть. Я, возможно, пойду на встречу.

Крисси широко раскрыла глаза. Она хотела спросить: «С кем?» Но вовремя остановилась и вместо этого сказала Эмме, что купила книгу Мэнди в подарок, сходив в обеденный перерыв на почту.

– Книжка про лошадей с хорошими картинками и интересными рассказами.

– Возьми деньги из моего кошелька, ладно? – попросила Эмма.

– Как-нибудь потом, – сказала Крисси. – Но хорошо бы ты подписала книгу, а мы зайдем сегодня вечером, чтобы показать куклу, купленную Китом.

Она покопалась в сумке, извлекла книгу и ручку, открыла на форзаце. Эмма написала: «Поздравляю с восьмым днем рождения! С любовью от тети Эмми».

Лошадь на обложке была каштанового цвета. Когда Крисси взяла книгу, Эмма спросила:

– Какой наездницей была госпожа Хардич?

Крисси недоумевала. К чему Эмма спрашивает, что ответить? Она сказала неопределенно:

– Звезд с неба не хватала. Но и не такой уж и плохой. Хорошей, но не профессиональной. Зачем тебе это?

– Я просто спросила, – сказала Эмма. – А лошадь? Что за лошадь у нее была?

– Ты видела ее. Красавица. Мистер Хардич купил специально для жены. – Крисси держала книгу с каштановой лошадью на обложке и, смотря на картинку, переживала сцену из прошлого: внутренний двор конного завода Хардичей и Гиллиан, выходящая из дома с Марком, чтобы получить подарок, за который Крисси отдала бы все. – Она никак не могла поверить, – продолжала Крисси. – Она все гладила ее и говорила, что это самая красивая лошадь в мире. И меньше чем через месяц после этого… – Она замолчала. Зачем ей это? Почему Эмма хочет знать об этом?

Возможно, картинка на обложке и то, что Эмма поссорилась с мистером Хардичем, – все это взбудоражило Эмму. Она почувствовала себя безумно несчастной. Ей хотелось говорить про жену Марка, чтобы еще сильнее почувствовать, насколько ей самой плохо.

Крисси убирала книгу и неловко произнесла, желая утешить:

– Ты похожа на нее, Эмми.

У Эммы застучало в висках. Она сказала расстроенно:

– Не сегодня. Сегодня нет.

Отец, работающий у себя за столом, поднялся:

– Ты собиралась ложиться, Эмми. Ну-ка, наверх! – Он так часто говорил, когда она была маленькой.

Она послушно пошла, скинула обувь, позволила Крисси помочь снять одежду и нырнула под одеяло. Крисси тихо вышла и через несколько минут вернулась, чтобы положить бутылку с горячей водой Эмме в ноги. Эмма слабо улыбнулась: