Темный Эдем. Начало - Патрик Карман Страница 30

— Не могли бы вы повторить, какие там правила? — спросил Коннор, с озабоченным выражением глядя на доску.

— Можно пойти одной шашкой на оба числа, но только если открыто промежуточное поле, — объяснил Рейнсфорд, указывая на доску.

— Вот блин, — пробормотал Алекс, потирая ногу под столом.

— Что, опять онемели? — спросил Коннор.

— Да, одна немного немеет, а потом отходит, как будто булавками колют.

— Потерпи денёк-другой, — сказал Рейнсфорд тихим, но властным тоном, к которому я уже привык. — До свадьбы заживёт.

Коннор немного поёрзал на месте и помотал головой, словно пьяный, и я подумал, не дали ли ему какого-нибудь успокоительного средства после процедуры. Он хотел было встать, но Рейнсфорд его удержал:

— Лучше посиди немного, а потом пораньше ляжешь спать.

— Неплохая идея, — согласился Коннор, плюхаясь обратно на стул. — Посмотрю заодно, как вы обставите Алекса.

Бен что-то писал, но часто останавливался и тряс рукой, словно его мучила постоянная боль в кисти.

«У каждого, кто излечился, что-нибудь обязательно болит», — подумал я.

Казалось бы, проблемы пустяковые: у Кейт болит голова, у Коннора — частые головокружения, у других парней руки и ноги немного не в порядке. Своего рода побочные явления. Может, это как при химиотерапии, когда у пациентов выпадают волосы? Но ведь через какое-то время они снова отрастают. Значит, рано или поздно должны исчезнуть и эти побочные эффекты.

Девочки сидели на диване в противоположном углу, и Рейнсфорд то и дело вытягивал шею, чтобы на них взглянуть. В том конце комнаты было темно, но я различал силуэты и слышал, как они переговариваются с Рейнсфордом и мальчиками.

Эйвери сидела ближе всех к столу и время от времени ёрзала, как будто хотела что-то сказать, но не решалась.

— Тебя что-то беспокоит, Эйвери? — спросил Рейнсфорд.

С равнодушным видом он потряс кости и бросил их на стол, но Эйвери, казалось, удивилась, как будто её застали на месте преступления. Кейт подтолкнула девушку плечом — из солидарности или желая посмотреть, как та будет выпутываться?

— Вы что, поругались с Дэвисом?

Вопрос Эйвери привлёк внимание всех присутствующих. Слова прозвучали резко, и тон не походил на обычный.

— Немного не сошлись во взглядах, ничего особенного, — ответил Рейнсфорд. — В любом случае, его работа здесь закончена. Ему нужно было возвращаться.

— Не могу поверить, что Уилл где-то рядом и до сих пор не приходит, — сказала Кейт.

Значит, Дэвис действительно рассказал всем о нашей встрече.

— Вот действительно псих, — добавила она.

Ого, а вот это уже обидно! Я надеялся, что Мариса вступится за меня, но, наверное, она была не в настроении и продолжала сидеть с задумчивым видом.

— Но зачем ему было уходить так быстро? Мы едва успели попрощаться. А вы не можете пригласить его на завтрак? — спросила Эйвери умоляющим тоном.

— Эйвери, ты сама себя слышишь? Что ты ноешь, как беспомощная? — сказал Коннор.

— Заткнись.

— Да все знают, что ты запала на этого парня. Пошли ему сообщение, когда вернёшься домой, в чем проблема?

Эйвери взобралась на диван с ногами и подтянула колени к подбородку, приняв мрачный вид. Кейт бросила на Коннора испепеляющий взгляд и обняла Эйвери за плечи.

— Да ладно вам обеим, — сказал Коннор. — Как первоклашки.

Алекс и Бен не могли решить, на чью сторону встать — красивых девчонок или чемпиона, — и потому предпочли вовсе не вмешиваться.

Разговоры замолкли, в главном зале стало скучно, и я взял в руки «Женщину в песках». Бомбоубежище — идеальное место для чтения: здесь хорошее освещение и оглушающая тишина. Я дошёл уже до половины книги и теперь принялся читать дальше. Мне показалось, что в сюжете есть жутковатые совпадения с той ситуацией, в которую я попал. Некоего энтомолога убеждают спуститься в песчаную яму, обещая, что он найдёт там гнёзда редких насекомых. Но когда он спускается, кто-то убирает лестницу, и оказывается, что на дне этой ямы живёт какая-то женщина. Женщина эта всю жизнь занимается тем, что выгребает из ямы песок — что это была за необходимость, я так и не понял, — и попавший в ловушку энтомолог вынужден помогать ей до конца своей несчастной жизни.

Был ли виной тому поздний час, или обстановка в бомбоубежище наводила на грустные мысли, но я ощутил себя пойманным в ловушку, как главный герой книги. Или это из-за того, что миссис Горинг контролировала меня, хотя и не знала, что я нахожусь в её подвале? Так или иначе, но книга меня раздражала, и я отложил её в сторону. Вместо этого включил диктофон и стал слушать старые записи сеансов из кабинета доктора Стивенс.

Всё это время я поглядывал на экран и примерно в 23:30 увидел, что Эйвери уходит одна в кабинку девочек. Нажав на другую кнопку, я увидел, что она сидит перед стеной, на которой до сих пор чётко были выведены цифры 5 и 7. Девушка заговорила с доктором Стивенс.

Мне уже на всё наплевать.

Почему ты так говоришь? Что-нибудь случилось?

Нет, ничего не случилось. Просто мне всё равно.

Понятно.

А вы знаете…

Эйвери замялась.

Что, Эйвери? В чём дело?

Вы знаете, как связаться с Дэвисом?

Несколько лет назад он был моим пациентом, но я не…

Я просто хочу с ним поговорить.

Вообще-то я не должна разглашать информацию о своих пациентах…

Я понимаю, просто… просто Рейнсфорд выставил его отсюда. Мне кажется, он не хочет, чтобы мы общались.

Ты что, неравнодушна к нему?

К кому? К Рейнсфорду? О Боже, нет, конечно!

Да нет, к Дэвису. Он тебе нравится?

Он понимает, почему меня нельзя вылечить.

То есть ты ему рассказала?

Эйвери пожала плечами, не желая говорить.

Поговори с Рейнсфордом. Он знает, что делать.

Он не станет слушать.

Поговори, пока не поздно.

Поздно для чего?

Эйвери, программа скоро закончится. Ты можешь упустить свой шанс.

Меня нельзя излечить.

Можно.

Вы не понимаете.

Эйвери встала и вышла из комнаты, но перед этим вызывающе окунула кисть в ведёрко с краской, которого я не видел, и ожесточённо закрасила обе цифры, 5 и 7.

Вот так, довольны теперь? Оставьте меня в покое!

А потом она вышла, и комната опустела. Похоже на дурное предзнаменование — обе цифры закрашены, и, что самое странное, белым цветом. Пятёрке досталось сильнее — на её месте теперь красовалось жирное пятно, но на семёрку краски не хватило, и чёрная цифра просвечивала, как будто не желала так легко сдаваться и боролась за своё существование.