Всего лишь полностью раздавлен - Софи Гонзалес Страница 30

Это был папа. Я выкарабкался из постели, и он бросил мне рубашку и джинсы. Я нащупал обувь, пытаясь молча сформировать целостное представление о ситуации. Отец в панике бормотал что-то себе под нос, копаясь в ящике с моим нижним бельем.

– Господи, Олли, почему ты не складываешь носки парами?

– Бери две штуки – какие попадутся под руку. Это неважно.

– Важно. Надо складывать носки вместе. Каким же ленивым надо быть, чтобы совать их в ящик. Ты даже не занимаешься стиркой или сушкой. Все, что мы от тебя просим, – содержать комнату в порядке. Одно крошечное требование…

Я протер глаза, пытаясь проснуться окончательно. Папа практически никогда сюда не заходил. И ему всегда было все равно, как выглядит моя комната.

– Ну и что? Это просто носки.

– Тебе уже восемнадцать, Олли.

– Семнадцать.

Он выругался и задвинул ящик так резко, что упал стоящий на комоде стакан с карандашами.

Папа никогда не матерился. В принципе. Я закрыл рот и сел на кровать. Мои щеки горели. Похоже, что-то случилось с тетей Линдой. Что-то наверняка хуже обычного.

– Кто с детьми? – спросил я.

– Рой. Ему нужно поехать в больницу. Нам надо отвезти тебя к ним.

– Стой, мы не поедем в больницу?

– Включи мозги, Оливер. Сейчас три часа ночи. Криста и Дилан спят.

Но я хотел присоединиться к взрослым. Я не хотел сидеть дома, не зная, что происходит. Ожидая худшего. Но спорить с отцом, когда он в таком настроении, – это как просить осу о рукопожатии. Не без усилий я заставил себя сосредоточиться и собрал вещи, которые могли мне пригодиться. В последнюю секунду я повернулся и схватил зарядник для телефона, прежде чем спуститься вниз.

Мама носилась туда-сюда с опухшими, налитыми кровью глазами, собирая журналы, чистые салфетки и одеяла.

– Садись в машину! – рявкнул мне отец.

Как будто именно я был виноват в состоянии тети Линды. Я ринулся к гаражу, а потом резко остановился.

– Что? – спросил он.

– А… если я поеду на своей машине, то смогу завтра привезти Кристу и Дилана в больницу, если нужно.

Папа уставился на меня так, словно я сказал самую тупейшую вещь на свете. Я напряг мозги, пытаясь вспомнить, чем я его взбесил. Ничего в голову не приходило.

К счастью, мне помогла мама.

– Прекрасная идея, милый, – заметила она, протискиваясь мимо меня, чтобы бросить вещи на заднее сиденье «Хонды». – Замечательная.

Я проследил за ней взглядом, все еще держа свою одежду в руке.

Отец направился прямиком к «Хонде», говоря мне поторапливаться.

Мама захлопнула заднюю дверцу и повернулась, внезапно заключив меня в крепкие объятия.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Думай позитивно ради меня. Надо смешать твою энергию с моей. Вместе мы сильнее.

– Ладно, – ответил я.

Но я соврал. Мой мозг быстро подготовил подборку любимых ужасов, чтобы предоставить мне их в критические моменты. Тетя Линда умерла. Или находилась в больничной палате и звала дядю Роя, но никого рядом не было. Или уже лежала в могиле, а жуки рыли норы под ее ногтями, чтобы отложить яйца.

Поездка до дома Линды и Роя прошла как в тумане. Я вел машину на автопилоте, пока разум парил где-то под потолком, скандируя: «Гибель, гибель, гибель!» – словно в трансе. Наверное, так и есть.

Я был в трансе.

Родители остались в машине, а я, образно говоря, «поменялся дубинками» с дядей Роем. Он – в больницу. Я – с детьми. Командная игра.

Оказалось ужасно странно спать в кровати тети Линды и дяди Роя, поэтому я покопался в их шкафу, пока не нашел одеяло. Я закутался в него, устроившись на диване, изо всех сил взбивая жесткие подушки. А затем уставился в потолок. Как будто я мог заснуть, черт возьми. Забавно, как человек может провести недели, месяцы или иногда даже годы, готовясь к кошмару, который скорее «когда», чем «если». А потом, когда ты только убедил себя, что принял конец света и смиришься с последствиями, он действительно настает, причем внезапно, и ты вовсе не смиряешься. Ты падаешь, садишься там, где стоял, ошеломленный потерей, к которой ты никогда не был готов.

Как я мог подумать, что справлюсь с потерей тети Линды? От реальности всего этого я почувствовал беспомощность. Моя жизнь растянулась передо мной, состоящая из сотен тысяч часов, а те состояли из миллионов минут, ну а те в свою очередь – из миллиардов секунд. И каждая секунда навалилась на меня камнем.

Непонятно, как я проберусь через проклятые долгие миллиарды секунд, когда тети Линды больше не будет в живых.

Тик.

Тик.

Тик.