Пропуск в райский сад - Натали де Рамон Страница 3

Однако на призыв «Скорее!» первой отреагировала я и нажала на газ. А ведь когда-то я мечтала о популярности…

Я ехала медленно, любовалась просторами виноградников, нюхала ветер, ехала, ехала… Прошло полчаса, час, полтора, два… Виноградники не кончались, зато вовсю мочь сигналили приборы, что бензин на исходе.

Машина встала. А облака на небе принялись темнеть, ветер подул сильнее. Я огляделась по сторонам. Небо и виноградники. Но ведь сейчас самый разгар дня. Неужели никто не ездит по этой дороге?

Я вытащила карту. Где я? На какой проселок я свернула, как последняя дура удирая с той бензоколонки? Я ведь не умерла бы, если бы тот парень дотронулся до меня.

Ветер рвал карту из рук. Солнце исчезло. Из виноградников поползли тени. На лоб и плечо упали первые капли дождя.

Я нажала на рычажок крыши. «Бугатти» не отреагировал. Не может быть! «Бугатти» ручной сборки не ломаются. Посильнее надавила на рычажок. Никакого эффекта. Капли с неба посыпались активнее, а ветер нагнал уже столько туч, что наверху не осталось ни единого голубого клочочка.

Я предприняла еще несколько попыток справиться с крышей. Бесполезно. Нужно поискать в чемоданах зонт, плащ, еще что-нибудь из одежды, чтобы накрыть приборную доску со всей этой бесполезной электроникой.

Дождь усиливался. Может, позвонить в полицию? Пусть с вертолета ищут. Нет, полная чушь. Пойти пешком? Я посмотрела на дорогу. Совсем не асфальт, и дождь стеной… Но ведь это же кретинизм — сидеть под зонтом в открытом «бугатти» и курить!

И вдруг впереди я увидела силуэт машины с включенными из-за непогоды фарами. Машина приближалась!

Мне посигналили, определенно предлагая подвинуться — узкая дорога, мой «бугатти» стоит посередине. Тот водитель ведь не может знать, что я без бензина. Только бы он догадался затормозить! А если не догадается?

Я выскочила на дорогу и, размахивая зонтом, побежала вперед. Кажется, встречная машина остановилась…

Нога! Дикая боль!

Я выронила зонт и упала. Прямо в грязь лицом.

Чавкающие быстрые шаги, и мужской голос:

— Мадам! Вы можете встать? Держитесь за мою руку.

Я приподнялась, опершись на локоть. Мужчина нагнулся надо мной и протягивал руки. С неба лило, как из тысячи ведер.

Совсем молодой. Можно сказать, парень. Простое курносое лицо, очень короткая стрижка, невыразительный глуховатый голос, крупные потрескавшиеся губы, и не брился он, наверное, пару дней, но…

— Что ж вы без звонка-то, мадам? Я бы встретил вас в городе. Наши дороги терпеть не могут спортивных машин!

А я терпеть не могу курносых парней, да к тому же с короткой стрижкой и небритых! Но…

— Я ждал вас только завтра, мадам.

Нет! Это не он ждал! Это я ждала его всю жизнь! А он, он… Господи, ну почему я так непоправимо стара, а он так безнадежно молод?

— Вставайте, вставайте, мадам. — Он начал поднимать меня из грязи, нисколько не боясь запачкаться. — Если бы в доме не перегорела последняя лампочка, и я бы не поехал в город…

Я охнула.

— Нога…

— А! Понятно.

И подхватил меня на руки!

— Что с ногой?

— Не знаю. Болит страшно.

— Сейчас посмотрим. — Он засунул меня в свой «лендровер» так ловко, как если бы всю свою жизнь занимался исключительно этим.

В «лендровере» было тепло, но мои ноги остались на улице под дождем. Парень склонился над моей пострадавшей ногой и покачал головой.

— Ну, вас и угораздило!

Правая лодыжка разбухала над туфлей, превращаясь в подушку прямо на глазах.

— Что это? — испугалась я. — Никогда в жизни не видела такого!

— Сильный вывих, вероятно, вы порвали связки. — Он снял с меня туфлю, нога стремительно продолжала раздуваться.

— Связки?

— Не волнуйтесь, мадам. Лед, тугая повязка, через неделю вы затанцуете опять!

— Через неделю?

— Ну, через две. — Он вертел мою туфлю и пристально вглядывался в мое лицо.

— Что-то не так? — Я провела рукой по лицу, рука оказалась грязной. — Боже…

Он хмыкнул.

— Ничего. Дома умоетесь. Слушайте, а откуда я вас знаю?

Я вздохнула.

— «Коктейль с…», «Каналь попюлер»…

— С ума обалдеть! Правда?

— Не важно. Но почему вы сказали, что ждали меня завтра?

Он лукаво прищурился и склонил набок голову.

— А почему вы не сказали, что на самом деле вы Соланж Омье, когда по телефону договаривались смотреть мое имение?

— Какое имение?

— Как какое? Мое. Виноградники Бон-Авиро.

— Я не договаривалась с вами. Зачем мне смотреть ваше имение?

— Нет? Вы шутите? Вы же хотели его купить!

— А вы что, мсье, не спросили у покупательницы имя?

— Нет. Она сама представилась. — Он очень внимательно смотрел на меня, а дождь тек по его лицу. — Значит, Соланж Омье — это не псевдоним?

Его взгляд меня смущал.

— Это моя девичья фамилия. Но, может быть… — Слова давались мне с трудом. — Может быть, это была не покупательница, а, например, агент?

— Вы шутите? Какие еще агенты в наших краях?

— Агент по недвижимости.

— Агент по недвижимости? По недвижимости? Ох, вы меня уморите, мадам!

И он рассмеялся.

А дождь лил, лил, лил и тек по его лицу. Я сидела в машине, моя распухшая нога торчала снаружи, и владелец виноградников тоже стоял снаружи и смеялся, словно никакого дождя вовсе не существовало! И я засмеялась. Я ведь не думала никогда покупать никакого имения! Это ведь смешно, что кто-то мог решить, что я хочу купить имение или что я — агент по недвижимости! Я — агент! И что в виноградном имении перегорели абсолютно все лампочки! Это же дико смешно!..