По обе стороны любви - Елена Лобанова Страница 29

— Садись, — кивнул он на единственный стул в комнате и сам плюхнулся на разложенный диван-кровать.

Одет он был в пижаму, похожую на больничную — бесформенную и застиранную до Неопределенного грязно-бурого цвета.

«Так и спит без простыней, что ли?» — брезгливо подумала Вероника.

При всем том в комнате присутствовал сравнительный порядок: не заметно было ни мусора на сине-сером паласе, ни особенной пыли на книжном шкафу.

— А ты чего ждала? — вдруг спросил Паша, вызывающе возвысив голос.

— Я?.. В каком смысле — ждала? — Голос Вероники противно дрогнул.

— В том самом! В том смысле, что есть у тебя — муж! То есть был… Муж! Понятно это тебе или нет?! А когда у женщины есть муж, она должна — что?

«Псих. Алкоголик и псих! И что я здесь делаю?» — холодея, подумала Вероника. Но почему-то вымолвила в ответ, как зомби:

— Что?

— А вот что! — рявкнул Паша и вытянул перед собой волосатую ручищу. — Жена должна уметь встретить! Ясно или нет? Это — раз! — Он загнул палец и потряс ручищей. — Потом накормить. Нормально так накормить! Борщ, лапша домашняя, жаркое там… Рюмочку налить для аппетита. Это — два! А уж потом…

— А как же она его встретит, если у меня уроки? — пискнула Вероника и поспешно прокашлялась.

Паша склонил голову набок и некоторое время изучал гостью с картинным изумлением.

— При чем тут какие-то уроки, я не понял? Я ж тебе объясняю: муж! Твой! Приходит с работы! — Он еще раз потряс ручищей. — Но конечно, если он никому не нужен…

Тут он поднял брови и сделал выразительную паузу.

— Если в доме три бабы, а встретить мужика некому…

И он поднял брови еще выше.

— Так он вам… жаловался? — чуть шевеля губами, вымолвила Вероника.

Паша вздохнул, опустил брови и сообщил с сожалением:

— Скромный он у тебя! И простодушный очень… А я вас, баб, насквозь вижу. Подро-о-обно изучил! У меня две официальные жены было. Я, конечно, столько не протянул, как твой Колян, поскольку раньше вас раскусил. Природу вашу. Натуру. И цель вашей женской жизни. Попался вам мужчина — сразу: ап! И все вам отдай. Здоровье, зарплату, жизнь… Да ты не кривись, не кривись на правду!

Но Вероника уже шла к двери.

— До свидания, — бросила она, не оборачиваясь, и дернула ручку.

— А ушел он — я тебе скажу куда. Хочешь?! — выкрикнул он вслед.

Вероника приросла к месту. Но Паша молчал — ждал, пока она обернется. И только когда она посмотрела ему в глаза — ясные, светлые, даже ДОБРЫЕ, — сказал просто:

— Другую он нашел! Не удержала ты мужика.

…Очнулась она от Маришкиного вопля:

— Ма-а-ам! Ты что, с ума сошла?

Оказалось, что она стоит в ванной и держит руки под горячей струей. Руки были довольно красные — похоже, что она держала их так уже давно.

Она закрутила кран и сказала Маришке:

— Почему? Мама моет руки.

Знакомые русские слова давались ей с некоторым трудом, словно она вернулась из долгой заграничной поездки.

— А чего ты ругалась? — не отставала дочь. Глаза у нее оставались испуганными. — На папу, да?

— Я? Ругалась?

— Да! Ты даже материлась!! И Туська слышала! — перешла на шепот Маришка, отталкивая сунувшуюся было в ванную сестру.

— Ма-ам! Она меня толкну-у-ула! — завопила та, в свой черед.

— А я с мамой разговариваю! Мам, а где папа?

Вероника окончательно пришла в себя. Взяла обеих чад за руки и повела в комнату.

— Так! Прекратили разборки. Папа… скоро придет… приедет. Он… к бабе Ларе поехал, огород перекопать к зиме.

— В станицу? В Воронежскую, да?

— Да. В Воронежскую. А теперь — быстро чистить картошку!

— Так я ж ее уже сварила!

— Уже?.. А кто тебе сказал варить?

Вероника опустилась в кресло. Сегодняшний день преподносил одну задачку за другой. То страшную, то смешную…

— Да ты же, когда пришла! Ты сразу на меня закричала: «Быстро вари картошку, бездельница здоровая!»

— Мариш, ты прости маму… У меня сегодня… трудный день.

— Мам, ты что, плачешь? Ма-ам!

— Да нет, это насморк…

Вероника выхватила их кармана платок, наклонилась, скрывая лицо.

На полу сбоку от кресла лежал листок в клеточку. И на этом листке синим по белому рукой Николая было написано: «Вчера дали отпускные. Поехал электричкой в 7.30 к матери. Деньги в тумбочке».

— Ма-ам! Ну не пла-ачь!