Колыбельная для двоих - Барбара Вуд Страница 29

— Добрый день, доктор Вэйд. Я Дороти Хендерсон.

Джонас пожал крепкую руку.

— Большое спасибо, что смогли принять меня, доктор Хендерсен.

— Всегда рада! Прошу в мои владения.

Первой мыслью Джонаса Вэйда было: красивая, но неженственная. Доктор Дороти Хендерсон, эмбриолог, была действительно красива, но немного мужеподобна. Потом, когда он следовал за ней в недра лаборатории, он изменил свое мнение: врожденная элегантность, даже величавость. Она шествовала впереди в наброшенном на широкие квадратные плечи безупречно белом халате, словно принцесса, словно она несла на своих плечах колоссальный груз. Ее походка была плавной и грациозной, тело стройным и молодым, хотя исследовательнице было не меньше пятидесяти лет. Красновато-каштановые волосы, очень длинные и густые, были разделены на прямой пробор и собраны на затылке во внушительный пучок; кое-где в идеальной прическе сверкали белоснежные прядки. Она была бывшей прима-балериной.

Повернувшись, доктор Дороти Хендерсон улыбнулась: зубы были великолепными, глаза лучистыми и зелеными, но кожа испещрена мелкими морщинками. Актриса, познавшая славу и признание, великодушно позволила молодым занять свое место. Ее голос, когда она заговорила, оказался удивительно сильным. Кем бы ни казалась Дороти Хендерсон, для Джонаса, который пришел к ней, чтобы получить ответы на мучавшие его вопросы, она прежде всего была ученым.

— Доктор Вэйд, Берни сказал вам, чем мы здесь занимаемся?

— Нет, даже не намекнул.

— Вы знаете, что такое клонирование?

Он окинул взглядом небольшую лабораторию, заметил двух ассистентов, работавших за столами, втянул носом резкие неопределимые запахи и услышал за журчанием жидкостей и гудением инкубатора тихое, размеренное тиканье спектрометра.

— Я слышал это слово. Что-то связанное с созданием жизни в пробирке.

— Для начала, доктор Вэйд, я дам вам буквальный перевод этого слова. На греческом языке оно означало скопище или толпу. Мы же, принимая во внимание наши цели, интерпретировали это слово несколько иначе: на языке науки клоны — это популяции индивидуальных организмов, произведенных от одного родителя. Конечно же, в результате бесполого размножения.

Взгляд Джонаса переместился в центр стерильной комнаты и остановился на батарее аквариумов. В аквариумах, накрытых решетчатыми крышками и наполненных небольшим количеством мутной воды, содержались колонии блестящих пучеглазых лягушек.

— В основном, доктор Вэйд, мы здесь занимаемся бесполым размножением лягушек от одного родителя-донора. Сначала мы пересаживаем ядро дифференцированной клетки, взятой из тела лягушки, в цитоплазму лягушачьей яйцеклетки, затем выращиваем ее и в конечном счете получаем взрослую особь — копию первой лягушки.

Она неторопливо, как музейный экскурсовод, показывала различные приборы, объясняла методики.

— Сначала мы берем яйцеклетку лягушки и разрушаем ядро сверхтонким ультрафиолетовым лучом. Это южно-африканские когтистые лягушки, яйцеклетки которых настолько хрупки, что любое механическое воздействие просто невозможно. После этого мы помещаем вылущенную яйцеклетку или яйцеклетки в специально подготовленную питательную среду и берем донорскую клетку, — Дороти Хендерсон остановилась за спиной молодой азиатки, которая сидела на высоком стуле и смотрела в микроскоп, — изъятую из кишечника головастика, вбираем ее в стерильную микропипетку и внедряем ее ядро в вылущенную яйцеклетку. После этого яйцеклетки выращиваются в специальной среде, а результаты исследуются.

Она подвела его к большой металлической «печке», через стеклянную дверь которой виднелись полки с сосудами.

— Как только они достигают стадии бластулы, их пересаживают в среду, в которой они смогут развиваться дальше и превращаться в головастиков.

Затем они остановились перед небольшим, покрытым водорослями резервуаром, где вторая лаборантка работала с микроскопом, держа в одной руке шприц, а в другой — ручку. Не отрывая глаз от линзы микроскопа, она делала заметки в блокноте.

— Все клоны одного объекта, доктор Вэйд, или одновременно прекращают свое развитие из-за каких-либо генетических дефектов, или развиваются нормально и демонстрируют идентичность как по форме, так и по содержанию.

Дороти Хендерсон улыбнулась теплой, очаровательной улыбкой и подвела Джонаса Вэйда к батарее аквариумов, стоявших в центре лаборатории. На каждом была прикреплена табличка с надписью «Xenopus laevis» и римской цифрой, и в каждом сидело по нескольку лягушек. Однако в первом аквариуме с надписью «Xenopus laevis: Primus» сидела только одна лягушка.

— Это Примус, наш первый номер, — он является прародителем. Все эти, доктор Вэйд, — она махнула рукой в сторону шести аквариумов, — последующие поколения, которые клонировались друг за другом. Они все, по сути дела, точные копии Примуса.

Джонас Вэйд наклонился, внимательно посмотрел на лягушку, затем выпрямился.

— А у него большая семья.

— Ох, нет, доктор Вэйд, все эти лягушки не потомки Примуса. Они и есть Примус.

Он уставился на холодные, безжизненные глаза лягушки. Время от времени Примус мигал, что было единственным признаком того, что он был живым.

— Потрясающе…

— Эта идея не нова, доктор Вэйд. Ученые уже давно и серьезно занимаются вопросом клонирования, с тысяча девятьсот второго года. — Доктор Хендерсон слегка коснулась руки Джонаса. — К сожалению, здесь, на земноводных, мы вынуждены остановиться. Наука с удовольствием бы взялась за млекопитающих, но пока мы не располагаем нужными технологиями. Яйцеклетка млекопитающего составляет одну двенадцатую от размера яйцеклетки лягушки — около одной сотой дюйма в диаметре, — в то время как диаметр лягушачьей яйцеклетки равен одной восьмой дюйма. Здесь, в лаборатории, мы используем обычные микроскопы и линзы со стандартным увеличением, для человеческой же яйцеклетки нам бы понадобилось специальное оборудование, которое еще не изобретено. Когда-нибудь ученые смогут вылущить человеческую яйцеклетку, пересадить в нее клетку, взятую у живого человека, и произвести на свет клонов этого человека. Только вот, — она пожала плечами, — когда это произойдет, никому не известно.

Он покачал головой и медленно обвел взглядом лабораторию. Время от времени он слышал сообщения об экспериментах в этой области, но не знал, что ученые продвинулись так далеко. Здесь, перед ним, сидел Примус, размноженный снова и снова, ad infinitum — до бесконечности.

Дороти Хендерсон увидела выражение его лица — выражение, которое она наблюдала много раз и к которому уже привыкла.

— Пожалуйста, доктор Вэйд, пусть вас не тревожит то, чем мы здесь занимаемся. Мы не манипулируем генетикой, мы не нацисты. Клонирование лишь малая часть той увлекательной новой эры, что открывается в области сексуальной репродукции. Замораживание спермы и искусственное оплодотворение еще вчера казались фантастикой, а сегодня являются реальностью. Завтра мы увидим зачатие в пробирке, пересадку эмбриона от одной женщины к другой, искусственные матки, предварительное определение пола плода и, конечно, клонирование человека.