Дочь Льва - Лоретта Чейз Страница 29

Прохладный вкус был шоком, но только в первое мгновение, а потом ее затопила волна темного наслаждения. Его язык соприкоснулся с ее, это было ощущение порочного секрета. Она впитывала вкус греха, он был изысканно опьяняющим. Душа наполнилась предательской сладостью, коварной отравой. То, что она попробовала губами, было грехом, порочностью его сердца. Хотя он прекрасен, как бог, Эсме знала, что не в рай он ее ведет. Здесь, в темноте, гремели барабаны, предвещая опасность. Но ей казалось, что она желала этого всю жизнь.

Рот отпустил ее губы и прочертил огненный след по щеке к уху, спустился к пульсирующей жилке на шее, Эсме задохнулась и открыла глаза. Но порочная тайна проникала под кожу в тех местах, где ее касался поцелуй, она захватила ее целиком, заставила забыть обо всем на свете. Темное наслаждение растеклось по телу, и она вздохнула. Да. Так. Его рот… греховный шепот плоти… цепочка легких поцелуев, языки огня на плече… шорох рубашки, сползавшей все ниже и ниже… прохлада ночного воздуха, окатившего обнаженное тело.

Но очень скоро воздух нагрелся и стал смутно-дымным от мужского запаха. Его гладкие пальцы с болезненной медлительностью спустились на голую грудь. «Да. Трогай мня. Сделай меня прекрасной».

Она и стала прекрасной, мягкой, как бархат, потому что темный бог преобразил ее своими ласками. Она хотела быть такой всегда. Тело потянулось навстречу ему, крича о желании растаять и измениться. В его руках она бы перешла в жидкое состояние, он бы переплавил ее в богиню красоты.

Он отстранился, но она все еще чувствовала на себе тепло его дыхания.

— Ты прекрасна, — хрипло произнес он.

Да. Такой ее сделал он, хотела сказать Эсме. Но не могла. Она больше не была Эсме, она была жидкостью, горячим ручьем наслаждения, крутящимся вокруг него. Она обвила его руками за шею, вплела пальцы в шелковые кудри.

Он содрогнулся, придвинулся ближе и поставил колено меж ее ног. Руки скользнули по бокам, он опустился над ней и языком провел извилистую дорожку к пику груди. Теплый рот погрузился в нежную плоть, вытягивая из Эсме все силы, и затопил таким восторгом, что она застонала. Ручеек наслаждения превратился в бушующий ноток.Она крепче обняла его, прижалась всем телом, требуя перейти от нежности к чему-то большему.

Руки прошлись по всему телу, он что-то пробормотал, она не разобрала что. Он придавил ее спиной к ложу и нашел рот. Снова и снова язык вонзался в нее, ее качали огромные волны, грозя разбить о берег. На этих волнах она вздымалась все выше и выше, не находя облегчения. Она не хотела прерываться, но если она не остановится, то умрет.

Беспокойные руки гладили грудь, бедра, спустились ниже, к интимному месту между ног. Она понимала, что так и должно быть. Она хотела быть его, она должна отдать ему все свои секреты, всю себя. Но когда она почувствовала его руку на самом сокровенном месте, ее охватил страх. Она инстинктивно отдернулась — всего на миг, но он остановился.

Тяжело дыша, он скатился с нее, перевернулся на спину, а она осталась одна… Всколыхнулись все постыдные желания, подавленные в то время, когда он занимался с ней любовью. Ее лицо пылало.

Потекли долгие мгновения.

— Боже милостивый, Эсме! — наконец прорычал он. — Ты не можешь так меня оставить. Ты думала, мне легко остановиться?

— Я ни о чем не думала. — У нее тоже был низкий голос. Ей казалось, что она сразилась с целой армией, хотя не воевала вовсе. — Как может женщина о чем-то думать, когда ты делаешь с ней такое? Рассудок отказал, как только ты начал. — Чувствуя себя униженной, она устремила взгляд в потолок. — Я не могла тебя остановить. Не хотела. Об этом стыдно говорить, но это правда. Если ты хочешь меня обесчестить, я не могу этому помешать. В твоих руках я стала глупой, как овца.

— Не говори так. — Он повернулся к ней. — Ты не можешь так меня оставить. — Он подсунул руку ей под голову и повернул к себе лицом. — Это невозможно.

— Ты не можешь так меня оставить, — дрожащим голосом, словно эхо, повторила Эсме. — После того как так на меня смотрел, так трогал. Я не деревянная, Вариан Shenjt,Gjergj, и я не ребенок. А ты играешь в недетские игры.

Это мужская игра, и я уверена, что ты всегда в ней побеждаешь. Со мной ты тоже должен победить?

Он провел рукой по ее плечу, по груди, по талии. Она затаила дыхание, но это было и все. Как она могла бы оттолкнуть руку, если та приводит ее в отчаяние, вызывает боль, потому что он не закончил то, что начал?

— Да, но не против твоей воли. — Рука передвинулась на живот и там осталась. Жар окатил ее с головы до ног и начал пульсировать в том потайном месте, до которого он недавно дотрагивался.

— Против воли? — пробормотала она. — Ах, какой ты глупец, Вариан!

Эсме толкнула его в плечо, но он не понял. Вздохнув от нетерпения, она притянула его к себе и бесстыдно впилась губами в его рот. Он попытался сопротивляться, но через миг со вздохом сдался.

Их языки встретились; Эсме принимала его поцелуй с жадностью, она знала, к чему это приведет. Она хотела снова окунуться в дурманящую темноту, но только гораздо глубже. Теперь уже она трогала его так, как прежде он. Он дрожал и беспокойно двигался под ее ласками и часто дышал. Тело отвечало на ее прикосновения так же, как ее тело — на его. Удивляясь и отчасти торжествуя, Эсме пустила руки гулять, где им вздумается, голова кружилась, но вдруг она услышала стон.

Он слегка отодвинулся.

— Прекрати.

О нет. Еще нет. Эсме сунула руку в открытый ворот рубашки, к поясу брюк. Сердце билось в груди, как морской прибой.

— Нет, — простонал он. — Ты не знаешь, что делаешь.

— Тогда покажи мне.

— Нет. — Он резко отодвинулся и принял сидячее положение. — Нет. Я и так показал достаточно. Проклятие. — Он посмотрел на нее. — Я не сэр Галахад, черт его побери. Один раз проявил благородство и чуть не умер, но два раза, за несколько минут… кажется, это самое отягчающее обстоятельство?

— Не надо было опять меня трогать, — сказала она. — Я вам говорила, как это будет.

— Не надо было демонстрировать! Ты хоть представляешь, что со мной сделала?! — А что вы со мной сделали?

Он дернулся, как будто она его ударила.

— Но я же ничего не сделал, верно? Я сказал — не против воли. С моей стороны это было чертовски галантно. — На нее смотрели серые глаза, полные горечи. — Лучше я уйду, — сказал он.