Мой единственный - Джил МакНейл Страница 27

— По крайней мере, к этому времени у меня будут загорелые ноги.

— По мне, пусть бы у тебя были белые ноги, но ты бы не уезжала. Кстати, куда вы едете?

— В Ланзарот. И давай обойдемся без снобистских шуточек. Я не переживу еще одни каникулы под дождем.

— Да уж. Мой халат тоже поедет?

— Может быть.

— Я запрограммирую его дистанционным управлением, чтобы следить за тобой.

— Не глупи. С Чарли в моей комнате и с мамой в соседней единственное, за чем придется следить, — это артериальное давление.

— Твой мобильник будет работать в Испании?

— Нет, я вообще не беру его с собой. Иначе Барни будет звонить каждый день.

— Это точно. Однажды я так и сделал, так агентство прислало нарочного с новым телефоном прямо в отель.

— О боже! Не рассказывай об этом Барни.

Гэтвик. Половина седьмого утра. Этот день будет очень долгим. У мамы огромный чемодан, и она привезла с собой всю свою коллекцию пластиковых контейнеров для пищевых продуктов в полной уверенности, что это пригодится. В ручной клади у нее огромная аптечка, хотя я не понимаю, как можно будет использовать шесть с половиной километров бинта, если самолет сделает вынужденную посадку на море. Чарли сложил так много вещей в свой рюкзак, что не может выпрямиться; он настоял на том, чтобы надеть свою любимую шапку — ту, которую связала ему мама, ярко-желтую, с длинной кисточкой. Эта заметная шапка вместе с новыми шортами для отпуска составляют, по его мнению, клевый прикид. По крайней мере, в таком виде он не потеряется в толпе.

Испытываю мини-шок в «дьюти-фри», потому что никак не могу вспомнить, является ли Испания членом Совета Европы и действуют ли там правила «дьюти-фри». Я уже живо представляю себе, как покупаю сигареты, потом меня обыскивают на таможне, и я провожу все каникулы в кошмаре типа «Полночный экспресс» в местном отделении полиции. Наконец продавщица с ярко-оранжевым лицом, лиловыми тенями и голубыми волосами подходит, обдает меня запахом отвратительных духов и спрашивает, не нужно ли мне помочь. Она подтверждает, что я могу сделать у них покупки, поэтому я покупаю сигареты и флакончик «Шанель», чтобы перебить ее кошмарный запах, от которого у меня уже слезятся глаза.

Перелет ужасен. Многочисленные пары, разыгрывающие мучительные ссоры и шлепающие своих малышей, не способствуют отдыху. Кроме того, мы обнаруживаем, что авиакомпания изобрела новую игру для развлечения пассажиров: сиденья так уменьшены, что только дети до десяти лет могут поместиться на них, не вывихнув бедро. У меня страшно затекают ноги уже до того, как самолет взлетает. Еда отвратительная, но Чарли в восторге от всех этих маленьких пакетиков, открывает их все, а потом ничего не ест. Мама говорит, что цыпленок противный, поэтому она попьет только чай, если его принесут. Однако горячие напитки приносят за пять минут до посадки. У мамы с собой упакованы закуски, но у нас уходит десять минут на то, чтобы вытащить ее вместительную сумку из-под сиденья, и тут поднос Чарли взлетает в воздух, в результате чего пластмассовые вилки-ложки и упаковочки масла приземляются на сидящих впереди пассажиров. Они не очень довольны.

Я все время торчу у туалетов, чтобы не пришлось обращаться к восстанавливающей хирургии суставов сразу после посадки. Все выглядит так, что мы собираемся приземляться на море, и Чарли очень беспокоится. Я говорю ему, что все будет хорошо: самолет оборудован специальной надувной подушкой, как корабли, так что, если пилот промахнется мимо посадочной полосы, мы на ней просто въедем в аэропорт. Женщина на заднем сиденье говорит своему мужу: «Замечательно, Тревор, они позаботились обо всем!» Мы приземляемся, однако, без использования надувной подушки, и командир просит нас оставаться на своих местах, и не расстегивать ремни, и не открывать шкафчики, и быть вежливыми к соседям по салону, пока самолет не остановится.

Ждем багаж очень долго, затем благополучно, без ареста, проходим таможенный контроль и видим группу репортеров, все в очень яркой синтетической одежде. Кричаще яркое сочетание оранжевого и красного почти ослепляет и вызывает легкий шок. У проката автомобилей возбужденная толпа — владельцы просят пять тысяч песет как взнос на бензин. Когда подходит моя очередь, я предлагаю заплатить пятнадцать тысяч песет, лишь бы нам дали машину получше. Этому трюку меня научил Барни, который говорит, что он всегда срабатывает, только ни в коем случае нельзя применять его в Германии, где это воспринимается как выпендреж, и в результате вам могут подать старый экскурсионный «Фольксваген».

Владелец улыбается и протягивает мне ключи от совершенно новой «Рено лагуна». Всем остальным раздаются ключи от «Рено клиос». Нас провожают пристальными взглядами, пока мы продвигаемся к стоянке. Машина шикарная, на панели тысяча кнопок с совершенно необъяснимыми символами. Одному богу известно, что означает «±», и я на всякий случай решаю этой кнопкой не пользоваться: может, это какая-нибудь галльская шуточка, и при нажатии надуются воздушные подушки. Я все время забываю, где в этой машине переключатель скоростей, и невольно попадаю на какую-то кнопку, в результате чего включается продувной режим, как бы поднимается ветер в салоне. Чарли в восторге.

Мне удается найти виллу исключительно по наитию, но делаю вид, что знала заранее. Маме это очень понравилось, но она не может расстегнуть ремень, который, кажется, заклинило. Я долго пытаюсь его расстегнуть, и тут до меня доходит, что Чарли тем временем выбрался из машины, надел свой рюкзак и через центральные ворота прошел на виллу. Мы с мамой обмениваемся полными ужаса взглядами, но тут раздается вопль: «Здесь бассейн!», а вслед за ним устрашающий всплеск. Делаю спринтерский рывок к бассейну. Чарли прыгнул в воду с рюкзаком на спине и камнем пошел ко дну. Я уже готова прыгнуть за ним, но он поднимается над водой, уже без рюкзака, и говорит, что вода замечательная. Хватаю его и начинаю длинную лекцию по безопасности жизни по пункту «Никогда не прыгай в бассейн, особенно если на тебе надет рюкзак». Молю Бога, чтобы это оказалась действительно наша вилла, иначе в любой момент могут появиться хозяева и вызвать полицию. Мы достаем чемоданы из машины, распаковываемся, проходим по главной дорожке, которая огибает все место целиком, и выходим к пиццерии. Приносят мороженое вместе с бенгальскими огнями, что приводит Чарли в полный восторг.

Мы постепенно втягиваемся в отпускной режим с купанием по утрам и пытаемся практиковать сиесту, но Чарли считает эту идею смехотворной.

— Только младенцы спят днем!

— Только не в Испании. Все спят, когда жарко, зато вечером ложатся позже.

— Позже — это когда?

— Ну, в девять или десять.

Чарли обдумывает это в течение нескольких минут, ложится и пытается заснуть, но через пять минут встает, как раз в то время, когда я начинаю засыпать, и заявляет: «Бесполезно, я не могу заснуть, и точка». Так что нам приходится играть в «животных по алфавиту»: выбирается буква, и нужно назвать всех животных, начинающихся с этой буквы. Чарли настаивает, что енот относится к И, а большой заяц — к Б. Потом мы начинаем рисовать.