Обольстительница - Хизер Грэм Страница 27

А теперь весь ее мир рухнул. Она занимается любовью на пляже с мятежником-полукровкой, которого почти не знает. У нее даже мысли не возникло о том, что ей это не пристало. Райза знала только одно – она хочет этого человека. Его бронзовая кожа, синева его глаз, звук его голоса – все завораживало, ошеломляло, притягивало как магнитом, парализовало ее волю. И он занимался с ней любовью так, словно в этом состоял смысл его жизни.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он после долгого молчания.

Она открыла глаза. Увидела напряженное лицо, глаза, темные в свете заходящего солнца. Села, обхватила руками колени, вдруг остро ощутив свою наготу.

– Сказать? Что, например?

Она смотрела вдаль, за горизонт. Странно, сейчас она думает о стольких вещах, а ведь совсем недавно весь мир для нее заключался лишь… в нем одном.

– Ну… не знаю. Я почему-то думал…

– Ты думал, я была близка с Йеном? Как мило. Он женился на девушке-южанке, после того как их случайно застали в двусмысленной ситуации. И несмотря на это, ты был уверен, что я с ним спала.

Он встал и повернулся к ней спиной. До чего же он великолепно сложен! Тонкая талия, узкие бедра, широкие мускулистые плечи, такие же мускулистые ягодицы и ноги.

Он натянул брюки. Обернулся к ней:

– Райза… Мисс Мэджи… я никого не осуждал. Я просто знал, что он влюблен в тебя, так же как и ты в него.

Она опустила глаза. С трудом сглотнула ком в горле, пытаясь подавить слезы.

– Если я сейчас слишком резок, то только потому, что не хочу, чтобы меня использовали вместо другого, хотя я очень люблю своего кузена, невзирая на его решение встать на сторону северян.

Райза тоже поднялась. Надела бриджи, отвернувшись от него.

– Можете мне поверить, сэр, вы никогда не смогли бы стать заменой ни для кого.

Она завязала брюки и потянулась за рубашкой. Растерянно взглянула на то, что от нее осталось:

– Я не могу вернуться в таком виде!

– Мне очень жаль, но тебе придется вернуться.

– Рубашка разорвана в клочья…

– Надень мою.

– Я…

– Вид моей обнаженной груди никого не возбудит. Райза улыбнулась. Вот тут он ошибается. Вид его груди чертовски возбуждает.

Она почувствовала сзади его прикосновение. Он снял с нее разорванную рубашку Джеремии и набросил свою, мокрую. Райза поблагодарила, быстро застегнула все пуговицы, заправила рубашку в бриджи. Обернулась. Он смотрел на нее.

– Мне сейчас полагалось бы чувствовать себя виноватым.

Щеки ее вспыхнули.

– Я от тебя этого не жду.

– Так вот, я ни о чем не сожалею. Просто не могу.

Он кивнул, указывая на лошадь. Райза подошла, он поднял ее, помог сесть в седло, потом сам вскочил на лошадь сзади. Они поскакали к поселению.

«Леди Варина» стояла в гавани. Джеремия ждал в лодке, чтобы отвезти их на корабль. По дороге они почти не разговаривали.

Лишь на борту корабля Джером обратился к ней:

– Джеремия позаботится о вашем ужине и ванне. Завтра мы поплывем вверх вдоль побережья. По дороге на Джексонвилл пройдем мимо Сент-Августина и направимся вниз, к Сент-Джонсу. Река поворачивает к югу. Там мы вас и оставим с надежными сопровождающими. Они доставят вас в Сент-Августин в целости и сохранности. В общей сложности это займет у нас два-три дня.

– Спасибо.

Слава Богу, кажется, к ней возвращается прежнее чувство собственного достоинства и умение держать себя в руках. Что-то она утратила, зато вернула гордость.

Райза повернулась и пошла к каюте.

Джеремия молча, выражая этим обиду, принес ей еду и небольшую лохань с водой. Помывшись, Райза поняла, что не может надеть прежнюю одежду. Бриджи Джеремии пришли в полную негодность, а от рубашки исходил еле уловимый запах Джерома. Невольно вспоминая о том, что произошло на пляже, она повторяла себе, что ни о чем не жалеет. Теперь по крайней мере ей не грозит участь иссохшей обозленной старой девы. И в то же время она испытывала какой-то непонятный страх. Никогда уже ей не стать прежней, и до конца дней его образ будет преследовать ее.

Сейчас, однако, ей не оставалось ничего иного, кроме как надеть то, что он для нее купил.

В этот вечер Райза не выходила из капитанской каюты. Как ни странно, всю ночь она прекрасно спала.

На следующий день она почти не видела Джерома. Они попали в шторм, поэтому он все время находился у штурвала. К вечеру ливень прекратился, но ветер никак не утихал. Райза вышла на палубу. Он увидел ее, однако не сделал попытки заговорить.

Сильнейший ветер дул весь вечер. В конце концов Райза устала оттого, что ее швыряло от стены к стене в капитанской каюте. Разделась и рано легла спать. Качка убаюкивала.

Около полуночи ветер прекратился. Вскоре после этого она услышала стук в дверь.

Он стоял на пороге, раздетый до пояса. Мокрое бронзовое тело сверкало в ярком лунном свете. С темных волос скатывались хрустальные капли дождя.

Он вошел в каюту, приблизился к койке, отбросил одеяло. Окинул ее жадным взглядом с головы до ног. Брюки упали на пол. Он опустился на койку. На нее. Без лишних слов коленями раздвинул ей бедра. Она с трудом сглотнула. Уперлась руками ему в грудь. Он переплел ее пальцы со своими, раскинул ей руки в стороны.

– Янки, – прошептал негромко Джером.

– Бунтарь, – ответила она.

– Ты враг.

– Ошибаешься. Это ты враг.

О Боже… Она ощутила его напрягшуюся плоть.

– Я должен идти.

– Да… должен…

– Но это последняя ночь, когда ты еще моя пленница. Ты в моей власти. Могу делать все, что хочу.

– Высокомерие мятежника, – прошептала она.

– В самом деле?

Он чуть приподнялся, высвободил ее правую руку. Прошелся пальцами по всему ее телу, дошел до самого интимного места. Раздвинул складки, проник внутрь. Инстинктивно она попыталась сдвинуть ноги. Он не дал.

– Я намеревался вести себя достойно. Как мой кузен-янки. Честно, я старался. Но не смог. Завтра ты будешь свободна. Снова станешь генеральской дочкой, недотрогой. Но этой ночью мы сразимся в последний раз. И один Бог знает, кому из нас придется капитулировать. Сегодняшняя ночь моя.

Она затрепетала в ожидании, умирая от желания. Закрыла глаза, надеясь, что он никогда не узнает о том, каким драгоценным воспоминанием станет эта ночь для нее. На все последующие времена.

– Открой глаза, янки.

Она чувствовала, что не может этого сделать.

– Райза.

Она повиновалась. Он был напряжен, его глаза потемнели.