Грешная жизнь герцога - Лора Ли Гурк Страница 27

– Вы ревнуете?

– Вовсе нет, – с достоинством сказала Пруденс.

– Прекрасно. – Он склонился ближе. – У вас нет причины ревновать к кому бы то ни было. Вы нравитесь мне больше всех.

Сердце Пруденс воспарило, но она тут же осознала, что не должна показывать удовольствия, вызванного его словами, потому что глупо питать надежды на романтические отношения с мужчиной намного выше ее по положению в обществе. Но, несмотря на все усилия, скрыть радость не удалось, и десятью минутами позже, когда коляска остановилась у мельничного пруда, она все еще улыбалась.

Здесь у маленькой пристани была привязана гребная шлюпка, совершенно неподвижная в стоячей воде пруда. Сент-Сайрес помог леди сойти с коляски, захватил корзину с провизией и повел ее на край пристани, наказав кучеру достать из коляски и принести рыболовные принадлежности и одеяло. Тот повиновался, он уложил принесенные вещи на носу шлюпки, там же поставил корзинку.

Халстон удерживал шлюпку, Рис протянул Пруденс руку:

– Просто медленно сделайте шаг – и садитесь.

Она села на скамейку на корме, следом шагнул в шлюпку Сент-Сайрес и сел на центральную скамейку, лицом к ней. Он достал весла, лежавшие на дне, вставил в уключины и кивнул Халстону.

– Отвяжите веревку, – приказал он, – и можете идти. Возвращайтесь за нами часа в четыре.

– Слушаюсь, сэр. – Кучер ногой оттолкнул шлюпку от причала, и они отплыли. Энергично работая веслами, Сент-Сайрес направил шлюпку поперек пруда к реке.

Пруденс смотрела на него, любуясь движениями сильных рук и плеч, тем, как он преодолевает течение реки, ведя лодку прямым курсом. Но, пронаблюдав за ним несколько минут, она не могла удержаться, чтобы не предложить ему свою помощь.

– Похоже, эта работа куда тяжелее, чем моя. Могу я помочь грести?

Он усмехнулся, делая мощный гребок:

– И сядете рядом со мной? Мне это понравится, но мне все же придется сидеть почти по центру шлюпки, чтобы уравновесить ее, а это будет очень неудобно для вас.

Она не поняла, что он сказал насчет шлюпки, но твердо знала, что сидеть рядом с ним будет замечательно.

– Это ничего.

– Прекрасно, хотя если бы я был настоящим джентльменом, я бы вам не позволил. Но поскольку плыть нам недалеко, я намерен проявить эгоизм и принять ваше предложение, при этом зажав вас на половинке сиденья.

– Ничего. – Она смутилась. – Мне хочется сесть рядом с вами, так что я тоже эгоистка.

– Вот как? – засмеялся Рис. – Мне нравятся девушки, которые не скрывают своих мыслей.

Он перестал; грести, и она, двигаясь осторожно, чтобы не опрокинуть лодку, устроилась на предложенной половинке сиденья. Он продолжал держать руку на ее весле, пока она обеими руками не взялась за весло рядом с его рукой.

– Готовы? – спросил он и, дождавшись ее кивка, скомандовал: – На счет «три». Раз, и два, и три.

Они одновременно налегли на весла.

– Я правильно делаю? – спросила Пруденс, чувствуя некоторую неловкость оттого, что она старалась наклоняться вперед и откидываться назад одновременно с ним.

– У вас прекрасно получается, – уверил он ее и оглянулся проверить, сохраняют ли они правильное направление. – Идем прямо, как стрела.

Они молча сделали несколько гребков и вскоре стали грести в хорошем ритме. Ей было приятно чувствовать рядом мощное мужское плечо, ощущать, как при каждом гребке их бедра соприкасаются. Следуя его указаниям, она помогла ему направить шлюпку в меньшую, более извилистую протоку, по сторонам которой росли огромные плакучие ивы, нависающие над водой, отчего вода оказывалась покрытой сложным рисунком из тени и солнечных пятен.

– По-моему, у нас хорошо получается, так ведь? – спросил он, когда они оба откинулись назад.

– Да. – Она повернула к нему голову и улыбнулась: – Как будто мы гребли вместе целую вечность.

Вдруг неизвестно почему они оба одновременно остановились. Она видела, как его ресницы опускаются, а взгляд переместился на ее рот, и все в мире, казалось, перестало существовать. Он придвинулся ближе, его голова оказалась под ее шляпой, и до ее сознания дошло, что он собирается поцеловать ее.

Счастливое чувство переполняло ее. Это было то, о чем она грезила вчера, не надеясь, что это произойдет. Она откинула голову, и он наклонился еще ниже, пока их губы почти не соприкоснулись. Он медлил, и блаженство все нарастало и усиливалось, пока не сделалось таким острым, что она почти перестала дышать.

– Пруденс, – прошептал он, и его голос словно вторил ее настроению. Губы ее раскрылись, ресницы дрогнули. Но не успели их губы сомкнуться, как он резко подался назад, так что лодка закачалась.

Разочарование пронзило ее, она опустила глаза.

– Черт, – пробормотал он, и в голосе его прозвучало то же самое, что чувствовала она.

Он снова начал грести, и она вместе с ним, как раньше, твердя себе: это к лучшему, что он не поцеловал ее. Такие вещи в высшей степени предосудительны, только помолвленные пары могут целоваться.

Дальше они гребли молча, а так как грести вместе было замечательно, Пруденс решила, что и поцелуй был бы замечательным. Целомудренная Пруденс болезненно осознавала стыд, который ждал в таком случае женщину, она знала, что должна испытывать облегчение. Но не испытывала его. Напротив, она глубоко сожалела, что не обняла его за шею и не поцеловала первой. Он больше преуспел, оставаясь джентльменом, чем она как леди.