Украденная невеста - Бренда Джойс Страница 27

Она хотела поразить воображение Шона, вызвать снова тот взгляд, которым он смотрел на нее в лесу и которым смотрит сейчас. Значит, она добилась своей цели, потому что ощущала на себе этот тяжелый, голодный взгляд. Да, она сама предложила ему прийти сюда ночью, и ясно было, с какой целью, но ведь он отказался воспользоваться ее необдуманным предложением. Почему же он смотрит на нее так?

Для нее одна-единственная ночь с ним лучше, чем ничего. Даже если он не любит, ее любви хватит для них обоих. Конечно, она несчастна, зная, что объятия долго не продлятся и это лишь на одну ночь. Но ей так хотелось любить его, пусть с его стороны будет только страсть, голод по женщине.

— Мне оно не нравится, — услышала она.

Его слова неприятно ее поразили.

— Разве оно не красивое?

Он пожал плечами, скрестив руки на груди.

— Я ничего не понимаю в моде.

Она прикусила губу, досадуя на себя. Стыдно играть с ним в грязную игру. Неужели она опустилась до этого? Но продолжала:

— Питеру понравилось это платье. Он так взглянул на меня и просил прогуляться с ним в саду после ужина, но я отказалась. — Последнее было ложью.

Он вдруг покраснел.

— Прекрати это, прошу тебя.

— Прекратить что? Ты не можешь отрицать, что другой мужчина находит меня привлекательной, в отличие от тебя. — Она тяжело дышала от обиды, готовая расплакаться. — А ты лжешь, что я тебе безразлична.

Он сделал удивленное лицо.

— Я уже сказал. Я приехал не из-за тебя.

— Тогда зачем?! — крикнула она.

Он избегал ее взгляда и уклончиво сказал:

— Ты принадлежишь другому мужчине.

— Нет.

Разве он не понимает, что она отдала ему свое сердце, свою душу много лет назад и могла принадлежать единственному мужчине — ему.

Он вдруг спросил, слова снова давались ему с трудом, чувствовалось, что он волнуется:

— Ты что, порвала с ним?

Она молчала.

— Значит, нет. Я так и знал.

Он начал нетерпеливо расхаживать по небольшой комнате.

Не зная, как его успокоить, она сказала:

— Шон, мое предложение остается в силе.

— Нет! — резко прозвучало в ответ.

Она осторожно приблизилась к нему.

— Шон, послушай, мы всегда были откровенны друг с другом.

Он взглянул на нее недобро:

— Это было давно, тогда была Эль.

Она понимала, что в нем идет борьба, и подбирала слова, чтобы его не ранить.

— Я знаю, что ты не любишь меня так, как люблю тебя я и как бы мне хотелось. Но ведь Эль давно выросла — ты не будешь этого отрицать. — Она улыбалась, но ей было тяжело.

— Да… Я это понял по тому, как ты прошлым вечером целовала Синклера, даже стонала от удовольствия и…

Она оборвала:

— Я еще не закончила. Дай мне договорить до конца.

— Но зачем ты стараешься? — Его взгляд опустился на низкий вырез платья. — Ясно, что завтра ты будешь принадлежать Синклеру.

— Я не люблю Питера и не хочу выходить за него. Но почему тебя так волнует мой брак? Почему ты так злишься? И не говори, что это не так. Ведь мы с тобой сегодня видимся в последний раз и больше никогда не встретимся!

Он хмуро смотрел на нее.

— Я не… сержусь. Просто хочу поговорить о Синклере.

— А я — нет! Я хочу говорить о нас, об этой последней ночи и о том, что хочу заниматься с тобой любовью, и прямо сейчас!

На его лице отразился такой ужас, что она поспешно прошептала:

— Я не прошу о любви.

— Но ты должна выйти за него! Этот брак со всех сторон хорош. Проклятье! Титул, земля, состояние. И ты не должна говорить так, ты поняла?

— Но почему? Потому, что ты испытываешь громадное искушение и боишься потерять над собой контроль и наброситься на меня? Я уже сказала — я тебя не боюсь. Возьми меня, Шон. Пусть это будет всего один раз, я запомню его навсегда.

Он смотрел на нее, как будто отказываясь верить в услышанное.

В наступившей тишине было слышно лишь тиканье настенных часов. Прошли минуты. Наконец она с мольбой протянула к нему руку. Он вздрогнул, но не уклонился. Затаив дыхание, погладила его огрубевшую щеку.

Он дрожал всем телом, и она видела, как в нем идет мучительная борьба. Потом густые ресницы опустились, он закрыл глаза и отдался ласке.

В дверь постучали.

Глаза Шона в испуге распахнулись.

— Леди Элеонора? — Это был голос служанки.

Он побледнел.

— Служанка?

— Я отошлю ее прочь. — Она схватила его руку и не отпускала, испугавшись вдруг, что он сбежит.

А он сразу вспомнил, что в любой момент в доме могут появиться солдаты. Потом кивнул:

— Открой. — Его глаза утратили блеск, потухли и стали настороженными. Он бесшумно исчез за оконной драпировкой.

Снова раздался стук.

— Леди Элеонора?

Она стояла посреди комнаты в растерянности. Еще немного, и их застали бы в кровати. Но сама дрожала от волнения и молилась про себя, чтобы только он не ушел. Она открыла дверь и впустила Летти.

— Что случилось, миледи? Вы так долго не открывали.

Она знала Элеонору с детства и поэтому могла позволить себе даже ворчать на нее.

— Я заснула, — солгала она, бросив взгляд на штору. Она ощущала его присутствие. Он здесь, он не собирается убегать от нее.

— Я помогу вам переодеться, миледи. — Служанка открыла ящик комода и достала оттуда ночную рубашку из тончайшего хлопка, отделанную кружевом.

Элеонора хотела сказать, что переоденется сама, позже. Но не могла придумать подходящего объяснения, чтобы отказаться от услуг Летти, которые та оказывала госпоже каждую ночь. Шон стоял в нескольких шагах, ему прекрасно видно происходящее.

Ей придется раздеваться перед ним. Что ж, она все равно решила, что сегодня станет ему принадлежать. Вместе с решительностью вернулось волнение и предчувствие, что скоро они останутся наедине. Он уже не уйдет, потому что теперь ему не устоять, зрелище еще больше возбудит его. Она чувствовала, что дрожит от нетерпения, какое будет счастье — оказаться в его объятиях. Все тело наливалось сладкой истомой…

Служанка разложила тонкую ночную рубашку на постели, как делала всегда, и начала расстегивать пуговицы на спине на платье Элеоноры. Потом помогла снять его через голову и приступила к развязыванию шнурков корсета. Корсет последовал за платьем. Летти наклонилась, чтобы снять с нее чулки и туфли, а Элеонора сидела с горящим взором и пылающими щеками, чувствуя на себе его взгляд, ей и самой не верилось, что она пошла на это. Дрожь не утихала, сердце билось часто-часто, в комнате царило напряжение, она ощущала его нетерпение.