Ярмарка чудес - Барбара Макмаон Страница 27

Свиньи выглядели достаточно счастливыми в больших загонах. Он положил ногу на низкий затвор и прислонился к нему, любуясь темнеющим небом.

На следующее утро Кирк едва успел выпить кофе, когда зазвонил телефон. Это был его дедушка.

— Я приеду, чтобы увидеться с Анжеликой, мы собираемся репетировать в музыкальной комнате Уэбба Френсиса. Ее ученики придут в полдень, поэтому мы будем заниматься все утро.

— Хорошо.

— Давай пообедаем. Она сказала, что у тебя есть удивительная скульптура, над которой ты сейчас работаешь. Может старый человек посмотреть на нее?

— В любое время, ты это знаешь. Если я в студии, заходи. Могу прерваться, если вспомню, что время обеденного перерыва.

Хирам будет проводить часы с Анжеликой всю следующую неделю. Если бы Кирк мог слышать, если бы мог петь, он бы первым предложил свою помощь на фестивале, только чтобы быть рядом. Он завидовал своему дедушке.

Как жаль.

Следующая неделя быстро пролетела. Кирк привык, что дедушка приходит к Анжелике каждое утро. В полдень у нее занимаются Тереза и Сэм. Кирк редко ее видел. Он взялся за еще одну работу: помогал семье на противоположной стороне города. Это был тяжелый труд, остальные рабочие постоянно испытывали его терпение. По вечерам занимался скульптурой. Свободное время Кирк старался проводить как можно дальше от дома.

Он не виделся с Анжеликой, но желание не угасало. Как-то раз Кирк снова поехал на ферму.

— Ты был занят? — спросил Хирам, когда они сели есть.

Кирк кивнул.

— Анжелика сказала, что вы редко встречаетесь. Она, конечно, тоже занята, готовится к фестивалю, — продолжил Хирам.

Кирк смотрел на него мгновение, затем спросил:

— Ты все еще поешь?

Хирам кивнул:

— Все улажено. Ты идешь?

— Да. Я бы хотел услышать твой голос. Он пробуждает во мне светлые воспоминания.

На мгновение он пожалел, что не может повернуть время вспять.

Но мог ли он и вправду сделать что-нибудь иначе? Кирк был почти глух.

— Джоди Миллер звонил пару дней назад, спрашивал у меня, нормально ли ты питаешься, — произнес Хирам.

— Почему тебе? Я занимаюсь очередным проектом.

— Я знаю, и он сказал, что ты работаешь, как медведь с больной лапой. Что-то мучает тебя?

Кирк пожал плечами.

— Может, прекрасная девушка из Нью-Йорка? — предположил его дедушка.

— Она скоро уедет.

— И это задевает тебя?

Кирк посмотрел на старика, затем вздохнул и кивнул.

— Она красотка, и у нее мягкий характер. Немного напоминает твою бабушку, когда она была молодой и сильной. Я сделал все неправильно. Сожалел об этом все эти годы.

Кирк оторопел. Хирам никогда не говорил о своей жене. Кирк не слышал от него ни слова сожаления, признания собственной неправоты.

— Мужчины рода Девон просто не могут сберечь своих женщин, — сказал Кирк.

— Твой отец делал все, что мог, для своей жены, но она отчаянно хотела уехать.

— Как и Элис.

— Да, но та девушка была неугомонной. Вспомни, на протяжении стольких лет она твердила, что собирается жить где-то в другом месте.

— Я тоже. И я уехал. Признаться, мне нравится здесь больше всего.

— Элис нужен был шанс. Только когда она получила его, она не выбрала Смоки-Холлоу. Это не ее место. Ты не должен оставаться здесь, Кирк. Ты молодой, можешь делать свои деревянные скульптуры где угодно, работать строителем, где угодно, как ты делал это раньше. Если что-то проскочило между тобой и Анжеликой, не отпускай это.

— Я никогда не слышал, чтобы ты говорил подобное, — заметил Кирк.

— Человек становится старым и одиноким. Он вспоминает прошлое и понимает, что многое изменил бы.

— Но у меня не было такой возможности, — сказал Кирк.

— Есть. Масса вариантов. И возможно, твой отец был бы сейчас жив, и у меня был бы дом, полный внуков. Конечно, ты не можешь изменить это. Но не совершай моих ошибок. Следуй за тем, чего желаешь.

Кирк кивнул.

— Посмотрим, — сказал он.

Ему не нравилась тема разговора, поэтому он тут же заговорил о хозяйстве. Лучше уж рассуждать о повседневности, чем о высших материях и законах бытия.

— Ты слышал что-нибудь от Уэбба Френсиса? — спросил Хирам, когда Кирк собрался уходить.

— Да, на днях. Ему становится лучше. Планирует быть на фестивале. Он сказал, сядет в первом ряду.

— Он собирается играть?

— Не в этом году, но он в предвкушении послушать Анжелику. Ему интересно, сыграет ли она классическую часть, ту, что она играет в Нью-Йорке.

— Я спрашивал ее. Она будет, — сказал Хирам.

— Отлично. Надеюсь, он придет.

Кирк направился в библиотеку, после того как уехал с фермы, чтобы воспользоваться Интернетом. Он разыскал имя Анжелики и был удивлен, как много ссылок выдал поисковик. Просмотрев несколько страниц, он осознал, каким ценным музыкантом она была в филармонии — настоящая восходящая звезда. Отзывы были проникновенными.

Последняя капля надежды, что она решит остаться в Смоки-Холлоу, испарилась.

И Кирк навредил бы ей и музыкальному миру, даже просто попросив. У нее было блестящее будущее. У него оставалось мало времени.

Ему следовало максимально использовать оставшееся время, вместо того чтобы игнорировать Анжелику. До фестиваля всего две недели. Как только он закончится, она уедет. Сможет ли Кирк, проведя четырнадцать дней с Анжеликой, затем отпустить ее?

И не будет ли он всю свою оставшуюся жизнь сожалеть о том, что не провел эти дни с ней?

Приготовив себе бутерброд, Анжелика услышала стук в дверь. Это был Кирк.

— Занята? — спросил он.

Она не видела его неделю, и сейчас он как ни в чем не бывало появился на ее пороге.

— Я готовлю обед.

Он молчал, пристально смотря на нее, как делал всегда. Анжелика словно еще больше похорошела.

— Хочешь поесть со мной? — спросила она наконец, когда он не нарушил молчание.

— Конечно.

Он открыл дверь-ширму и вошел в комнату. Анжелика заспешила на кухню — сделать еще один бутерброд.

— Я удивлена, увидев тебя, — сказала она, внеся в комнату тарелку с едой.

Он сел и смотрел на нее:

— Я работаю над реконструкцией на другом конце города. И занимаюсь фигурой.

— И как?

— Продвигается. Хочешь прийти и посмотреть на нее после обеда?