Чужая дочь - Елена Арсеньева Страница 26

– Спасибо, вы свободны.

Егорыч проводил Тасю ошалелым взглядом.

«Ха, а уж не влюбился ли он в эту серую мышь? – подумала Маргарита. – Вот смех! Да еще с первого взгляда! Вон, Говоров окликает его, а тот и не слышит, вслед Таське пялится! А что, чем плохая пара – кухарка и шофер? Вроде как свинарка и пастух!»

Маргарита едва сдержала хохот.

– Егорыч! – снова позвал Говоров.

Водитель растерянно оглянулся.

– Ты как, с дороги не устал? А то мне в город надо, – сказал Говоров.

– Э-э… – протянул Егорыч – и наконец очнулся: – Так считайте, я уже в машине, Михаил Иванович!

И ринулся в дверь.

– Ага, – одобрительно отозвался Говоров. – Все правильно понял.

– А я вот не поняла! – Маргарита встала в дверях, загораживая мужу путь. – Куда это ты на ночь глядя?

– Производственная необходимость, – пожал плечами Михаил. – Кстати, в Суворовское я позвонил, у Коти все в порядке.

Маргарита радостно улыбнулась. И все же ей было сейчас мало даже известия о сыне.

Говоров положил ей руку на плечо, смотрит в глаза… Сейчас обнимет наконец!

– Ну… – неопределенно промямлил муж, и Маргарита поняла, что он всего-навсего хочет сдвинуть ее с дороги.

Снова как стул!

Но она не сдавалась:

– А поцеловать?

Михаил легонько коснулся ее шелковой щеки.

Ну и что?! Покойников и то горячей целуют!

Маргарита отошла.

Конечно, мужу было неловко. Уже вышел было, но вернулся, промямлил:

– Да… Платье действительно хорошее… – и ринулся прочь.

– Спасибо! – крикнула Маргарита. И пробурчала себе под нос: – Еле выпросила!

Настроение было – хоть на помойку его неси вместе с новым платьем!

Да и шляпу туда же!

* * *

«Победа» пробиралась к городу по темной дороге. Говоров на заднем сиденье отводил душу. Та самая мятая-битая фронтовая фляжка по-прежнему была ему верным товарищем. Правда, спирт в ней давно сменился коньяком, да какая разница? Главное, что помогает, – особенно в такие деньки, как эти. Сердце так и скачет: и счастлив, что Тася рядом, и обижен, что отталкивает его, а жену жалко, и смотреть на нее тошно, и себя жаль, так запутавшегося… И неловко перед Егорычем, чертовски неловко!

А он молчит, только глазами в зеркало заднего вида зыркает, но вот сейчас как бросит гранату в своего товарища подполковника! И будет прав, между прочим. Совершенно прав…

– Не спрашивай ни о чем, – буркнул Говоров, сделав очередной глоток. – И не смотри так! Ты – могила, понял?

– Да тут можете не беспокоиться, товарищ подполковник! – мрачно пообещал Егорыч. – Я и так молчал как могила, никому ни гугу, даже вам… Ну, про это… Ну, как Таську на вокзале встретил… Не удержался, ну, про Лильку всю правду-матку ей и выложил.

Говоров громко вздохнул.

– Нет, – оправдывался Егорыч, – вам-то я хотел рассказать, предупредить – даже вон, это, телефон междугородний нашел. Ну, телефон-то нашел…

Он засопел, пожал плечами.

– Все ясно, Егорыч, – невесело хмыкнул Говоров, – так и скажи: струхнул, да, гвардии старшина?

– Точно, – сокрушенно согласился Егорыч, – струхнул маленько. Ну, не в свое дело я влез. Тут у вас жена, должность, положение…

Егорыч покосился в зеркальце и увидел, что Говоров опять глотает из фляжки.

Эх, вот же зацепила жизнь товарища политрука! Вот же зацепила!

– … а там – Таська, – уныло продолжил он. – Фронтовая любовь… Ох, ну и каша заварилась из-за моего длинного языка!

Говоров только хмыкнул. Он не скажет Егорычу, что и проклинает его, и благодарит.

– Что ж теперь будет, а? – с тревогой спросил водитель.

– Расхлебывать будем, Егорыч! – И Говоров закрыл опустевшую фляжку.

* * *

«Помяни о черте, а он уж тут!» – невольно подумал Дементий Шульгин, когда в его кабинете внезапно появился Михаил Говоров. Целый день собирался Шульгин позвонить другу и выяснить, что за чушь насчет поварихи несла тут Маргарита, но не было ни минуты свободного времени, да и хотелось, чтобы секретарь ушла уже домой, не взяла трубку невзначай и их разговора не услышала. И вот только остался один и положил руку на телефон, как входит Михаил.

Хотя нет, не входит! Вваливается… И веселенький такой!

– По ночам надо спать, товарищ первый секретарь, а не разбазаривать казенное электричество! Это грубая политическая ошибка!

Язык у Говорова заплетался.

– Ёшкин кот… – пробормотал Шульгин, потянув носом – Ты что, пьян?

Хотя что тут спрашивать, вон, пары парят!

– Будешь? – Говоров поболтал фляжкой, боезапас которой успел уж пополнить, отправив Егорыча в магазин.

Тот хоть и хмурился, а не перечил… понимающий человек! И Шульгин хмурится, но берет фляжку. Тоже понимающий человек!

– Ну Миха, ну, красавец! – покачал головой Шульгин. – За что пьем?

– За женщин! – провозгласил Говоров.

Шульгин вздохнул.

– Ну, за женщин – это святое.

Говоров хрипло хохотнул. Ну, Дементий как скажет, так словно печать приложит!

Тем временем Шульгин глотнул, передал фляжку Михаилу, глянул выжидательно, отлично понимая, что тот пришел не только выпить с другом.

Говоров швырнул на стул шляпу:

– У меня к тебе один конкретный вопрос.

– Ну? – прищурился Шульгин.

Михаил снова глотнул – такое ощущение, набирался храбрости.

Преувеличенно долго завинчивал пробку…

Шульгин насторожился.

И не зря!

– А что, если я разведусь с женой? – выпалил Говоров.

Шульгин откинулся на спинку кресла, словно друг и впрямь в него выстрелил!

С трудом, морщась от боли, поднялся:

– Зараза… у меня даже ногу свело от таких слов! – И вызверился от всей души: – У тебя что, чердак съехал? Или правда нашел себе бабу на стороне? Ритка прямо как в воду глядела!

Говоров глянул изумленно:

– Маргарита?!

– Маргарита! – передразнил Шульгин. – Такой допрос мне тут устроила!

– А ты меньше ее слушай! – пренебрежительно хмыкнул Говоров.

– Меньше слушай? – прошипел Шульгин. – Нет, это ты послушай! Есть мнение – поставить тебя вторым секретарем горкома! И обком одобрил твою кандидатуру!

– Ого, – тупо выдавил Говоров.