Любовь и измена - Белл Робинс Страница 26

У нее голова пошла кругом. Она столько раз видела его фотографии в иллюстрированных журналах — красивый, уверенный в себе бизнесмен с такими же красивыми, уверенными в себе, разодетыми и осыпанными драгоценностями женщинами. И он говорит ей, что ни одну из них не любил так, как ее, простую девчонку из крошечного захолустного городка на Богом забытом острове, Долорес Орнеро?!

— Ты не веришь мне, да? — внезапно охрипшим голосом спросил Алекс.

— Не знаю.

Алекс почувствовал, как его сердце мучительно сжалось. Ей удалось снова ударить его в то же самое место. И оно по-прежнему болело. Эта женщина готова второй раз причинить ему ту же невероятную боль. Неужели он ей позволит? Что же он за идиот такой?

Он сглотнул свои чувства, встал и буркнул:

— Давай немного пройдемся.

Долорес коротко кивнула.

Алекс потянулся за пустой корзиной, она сделала то же самое движение в это же мгновение. Их руки соприкоснулись, по пальцам пробежало нечто очень напоминающее разряд электрического тока, и… Со сдавленным стоном он толкнул ее на землю, сам упал сверху и впился в ее рот.

Долорес ответила на его поцелуй — горячо и страстно, без сомнений и малейшей сдержанности. Сладостный ее язык заплясал внутри его рта, возбуждая и зажигая и без того кипящую кровь. Огонь побежал по его жилам, лишая остатков самоконтроля и побуждая к обладанию этой женщиной. Но где-то в самых тайных глубинах души он не хотел делать этого.

Приподнявшись на локте, Алекс вгляделся в прекрасное пылающее лицо, медленно обвел пальцем контур щеки, подбородка, погладил приоткрытые губы.

— Боже, Лола, твоя красота поражает меня каждый раз, как я вижу тебя, — задумчиво произнес он.

Глаза ее немедленно наполнились слезами.

— Когда ты так смотришь на меня, мне трудно дышать, — беспомощно прошептала Долорес в ответ и притянула его к себе.

С гулко бьющимся сердцем Алекс начал целовать и ласкать ее губы, гладить черные рассыпавшиеся волосы. Потом, словно невзначай, повел пальцами по шее, по плечу… Она не оттолкнула его руку, напротив, выгнулась ему навстречу и дрожащими пальцами начала освобождать край футболки из-под пояса брюк.

Он перестал контролировать себя в тот момент, когда ощутил прикосновение ее ладони к своей груди, одним движением сорвал с себя футболку, спустил бретельку купальника с ее плеча и припал губами к восхитительно твердой ягоде соска. Долорес выкрикнула что-то неразборчивое и, скользнув рукой по его телу вниз, нашла то, что искала, и задохнулась, ощутив всю силу вызванного ею желания.

— Я хочу тебя, хочу, Лехандро — лихорадочно прошептала Долорес, пытаясь расстегнуть молнию на его брюках. — Возьми меня… сейчас…

Собрав воедино остатки разума, силы воли и Бог знает чего еще, он откатился в сторону и, с трудом дыша, сказал:

— Нет, Лола, нет. Мы не можем. Мне… нечем предохраняться… Тебе наверняка тоже…

Она ошеломленно взглянула ему в лицо, словно не понимая, о чем идет речь. Потом тряхнула головой.

— Черт, я даже не подумала об этом… Господи, какая глупость! Обычно я проявляю больше здравомыслия.

Переход от неземного блаженства к суровой реальности оказался слишком стремительным. Алекс едко спросил:

— Обычно? Ты имеешь в виду — с другими твоими любовниками?

Долорес заставила себя усмехнуться.

— Побойся Господа! Ты что, видел выстроившихся у моих дверей страстных воздыхателей?

Он резко сел.

— Хочешь сказать, что…

— Я ничего не хочу сказать! — огрызнулась Долорес. — Тебя не касаются подробности моей личной жизни!

Ага, значит, у нее есть секреты, которые она желает сохранить таковыми. Изо всех сил стараясь дышать ровно, Алекс произнес:

— Я специально ничего не взял с собой. Нам с тобой пока еще слишком рано думать о постели. О, конечно, я признаю, что один поцелуй воспламеняет нас обоих в мгновение ока. Но что из этого?

— Я искренне польщена твоим признанием, — иронично заявила она.

— Ну, хватит, Лола, брось. Я пытаюсь вести себя как положено порядочному мужчине.

Она отвернулась и натянула купальник. Потом схватила футболку и кинула ему.

— Одевайся. И не искушай меня больше, Алекс Парагон. Потому что… такая уж я идиотка, что все еще хочу на тебя наброситься…

— Мой черед быть польщенным? — насмешливо поинтересовался он, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы вернуться с того самого опасного края, за которым скрывалось неведомое.

Один взгляд на нее — и он пропал. Превратился в податливый воск в ее изящных пальчиках.

— Идем, — решительно сказала Долорес и вскочила с земли. — Пора возвращаться.

Алекс не стал возражать — он был эмоционально вымотан до предела. Он доставил Долорес на Пескадеро, проводил до дому, но зайти наотрез отказался. В его нынешнем состоянии встреча с Сантосом и тем более — с Марибель казалась непосильной задачей. Вернувшись в отель, он провел остаток вечера, безучастно глядя в экран телевизора. Ему было отнюдь не весело. Долорес не любит и никогда не любила его, Марибель с трудом мирится с его присутствием…

Что толку иметь кучу денег, если они не в состоянии купить ему единственное, необходимое для счастья, — любовь этих двух женщин? Весь следующий день Алекс не выходил из номера, занимался скопившимися за это время делами и размышлял, пытаясь выработать план дальнейших действий. И к вечеру его осенила гениальная идея.

— Отец Карраджо, здравствуйте.

— Благослови тебя Бог, сын мой. — Престарелый священник воздел руки, призывая милость Господню на его заблудшее чадо, потом просиял и похлопал Алекса по плечу. — А я уж думал, ты не зайдешь ко мне. Рад тебя видеть, Лехандро, рад. Ты пришел исповедоваться или…

— Нет, святой отец, я хотел бы просто побеседовать с вами, спросить совета.

— Что ж, идем ко мне. Угощу тебя лимонадом. — Они направились по мощеной дорожке к небольшому дому, где жил священник. — Слышал, твоя мама умерла. Царство ей небесное. — Отец Карраджо перекрестился и продолжил расспросы: — А как отец поживает?

Усадив гостя за стол в чистой и прохладной гостиной и подав ему стакан ледяного напитка, священник приготовился слушать.

Слегка запинаясь, Алекс начал:

— Отец Карраджо, вы, конечно, знаете, что Марибель Орнеро — моя дочь? — И, получив подтверждающий кивок, продолжил: — Я совершил тяжкий грех, святой отец, очень тяжкий, но не намеренно. Я больше всего на свете хочу исправить причиненное мною зло, хочу стать ей отцом. Но она… она недвусмысленно заявила, что не нуждается во мне.

Старик вздохнул, отпил глоток лимонада, потом, тщательно взвешивая слова, ответил:

— Я дам тебе совет, сын мой. Не обращай внимания на ее враждебность. Это возрастное. Девочка всю свою сознательную жизнь мечтала об отце, поверь мне.