Награда Бога - Татьяна Губина Страница 26

«Господи, спасибо тебе, что именно в пятницу, а не в среду! — мысленно молилась Лерка. — Хороша бы я была, если бы в день выписки столкнулась с Валентином. Это же надо попасть именно в этот роддом!»

На сотой больнице настаивала Вера Николаевна. Она с рук на руки передала Лерку своей однокурснице милой Светлане Григорьевне, которая все девять месяцев наблюдала Лерку, а в ночь родов примчалась и сама приняла Сонечку. Но кто же мог подумать, что жена Валентина будет рожать именно в это время, именно в этом роддоме! Мистическое совпадение! А может, все-таки она ошиблась и это не тот Валентин? «Надо спросить ее фамилию», — решила Лера.

Но спрашивать не пришлось. Вечером, когда разносили малышей на кормление, Лерка замешкалась в душевой и подошла к палате чуть позже. Выслушав ругань няньки по поводу того, где она шляется, Лерка с извинениями протиснулась в дверь мимо большой каталки, где лежали спеленатые младенцы. Самый крайний малыш вытащил ручку, на которой болтался кусок рыжей клеенки. На ней большими буквами, размашисто было написано: «Шестакова Надежда Алексеевна». Детей определяли по имени матерей.

Перед глазами вспыхнула картинка документов: «Истец — Радов Вадим Сергеевич, ответчик — Шестаков Валентин Петрович». Все сомнения отпали в ту же секунду. Неожиданные слезы застили глаза, горло сдавило, и все поплыло. Лерка схватилась за поручень каталки.

— Ты что творишь, безумная! — заорала нянька.

— Простите, голова закружилась, — пролепетала Лерка.

— Не надо париться в душе! — ругалась нянька. — Намываются-намываются, будто у нас тут бомжатник какой! Нет, бабы дуры!

Лерка доползла до койки и рухнула на постель.

— Эй, Пересветова, тебе что, действительно плохо? — Нянька склонилась над Леркой с Сонечкой в руках. — Смотри, я тебе девку кормить не дам, ежели сопли не подберешь.

— Нет-нет, я уже в порядке. — Лерка смахнула слезы с глаз. — Дайте пожалуйста. — И она протянула руки. Нянька хмуро на нее глянула, но все-таки отдала девочку.

Лерка порывисто обняла дочку. «Никто нам не нужен, Сонька, мы и так справимся. Зачем нам такой папаша? Мерзавец и обманщик. Все у нас будет хорошо». Лерка тихо шептала, целуя крохотные пальчики. Девочка, словно услышав мамины слова, распахнула глазки и вдруг улыбнулась.

— Ой, ты гляди, улыбается! — гаркнула нянька. — Бывает же! Ну, держись, мамаша, девка будет смешливая, болтушка-хохотушка!

Лерка смотрела на дочку и думала, что это прекрасно. Значит, будет оптимисткой. Это лучше, чем хмурый и печальный человек.

Три дня пролетело незаметно. В среду была большая выписка. Лерка лежала и читала потертый томик Митчелл «Унесенные ветром». Она еще с детства обожала эту книгу, особенно стойкий характер главной героини. Порой, особенно в последние несколько лет, Лерка вполне реально отождествляла себя со Скарлетт О’Хара. Из-за этой книжки она даже поругалась с нянькой, которая кричала, что в послеродовых палатах книги держать нельзя. Лерка книгу спрятала, а сама тайком читала. Больно скучно просто так лежать.

Дверь резко распахнулась, и в палату вошла Надька. Длинные волосы забраны в пучок, на лице макияж. Вся такая солидная и взрослая. Теперь было видно, что ей тридцатник. А без косметики Надька выглядела намного моложе.

— Лер, я выписываюсь. Вот, я тебе все-таки телефончик написала. — И она вложила маленький листок между страниц книги, что держала в руках Лера. — Вдруг все же решишь молоко забирать. Ну, девчонки, счастливо! — Надька помахала всем рукой и исчезла за дверью. Лерка даже не успела попрощаться.

Зазвонил сотовый, и Лера долго разговаривала с Везуней, которого было плохо слышно. Из всего разговора она только поняла, что он где-то на Севере, вернется не скоро и что он сердечно поздравляет ее с рождением дочери. И еще что-то про крестины и крестного папу. Лерка кое-как поблагодарила и отключилась. Про записку в книге она начисто забыла.

— Лерка! Лерка! — В проеме двери показалась голова соседки по палате. — Выйди глянь в окошко. Надьку муж приехал забирать. Такой красавец!

Окна во двор, куда подъезжали машины счастливых отцов, были в коридоре. Повинуясь какому-то непонятному чувству, Лерка соскочила с койки и прошла в коридор, где уже стояли многие мамаши.

Валентин был великолепен. В зимней летной форме, в фуражке, высокий, счастливый. В руках он держал сынишку, завернутого в ярко-синее одеяло, и за огромными голубыми бантами было не видно личика младенца. Трое мужчин в такой же летной форме обступили Валентина и пытались разглядеть наследника своего друга. Валентин что-то возбужденно говорил, Надежда смеялась. Цветы, воздушные шарики — все напоминало о празднике.

— Счастливая. — Соседка Леры по палате порывисто вздохнула. — А мой-то даже вялой гвоздики не принесет.

— Почему?

— А ему все по барабану, — отмахнулась женщина. — Спасибо, если вообще приедет, пьянь подзаборная.

Лерка пожала плечами. Зачем тогда рожать от такого? Но додумать она не успела, поскольку Надька повернулась к корпусу и замахала букетом цветов, прощаясь с больничными подружками. Женщины замахали ей в ответ, и тут Валентин поднял голову. На секунду их глаза встретились. Улыбка сползла с его лица. Лерка отпрянула.

— Ты чего, опять голова закружилась? — Соседка обеспокоенно заглянула ей в лицо.

— Да, чего-то нехорошо, — ответила Лера и отошла от окна.

Поверх голов, привстав на цыпочки, она еще раз осторожно взглянула вниз. Валентин заливисто смеялся, обнимал жену свободной рукой, и они вместе вновь склонились над большим кульком. «Показалось!» У Лерки отлегло от сердца. «Так тебе и надо, нечего на чужое счастье смотреть, да и спать с чужим мужем не стоило», — ругала она себя. Хотя никто ей не говорил в ту апрельскую ночь, что парень, которому она впервые отдалась, отец семейства.

— Пересветова! На выход! — гаркнула нянька.

Лерка взяла в руку большую сумку и, распрощавшись с соседками, спустилась вниз.

— Так, давай переодевайся, — скомандовала нянька. — А я Соньку красиво запакую. Тут твой мужик вещички привез. Красота, я таких и не видела.

— Кто привез? — не поняла Лера, натягивая джинсы.

— Муж твой.

Лерка решила, что нянька что-то путает. За ней приехали Натка, Тина и бабушка. Натка уже обзвонилась вся.

— Ну, готова? — Нянька взяла на руки Сонечку.

Ярко-розовый конверт с веселыми зайчиками и мишками, бантиками и ленточками, светился своими атласными боками. Головка девочки была прикрыта капюшончиком, поэтому все личико было видно.

— О как придумали, буржуины, все наружу, — удивлялась нянька. — А то пока в кружевах лицо найдешь, употеешь. Крутой у тебя папашка, девулька моя. — И она чмокнула Соньку в нос. — Ну, мамаша, почапали.

Она ногой толкнула дверь и, как только вышла в холл, зычно крикнула: