Последний фуршет - Вера Копейко Страница 26

Она порылась в памяти, пытаясь найти нечто, что наверняка обрадовало бы мужа, а значит, сняло с нее часть вины. Все эти дни Лиза делала главу для кулинарного романа, как называла свой труд, обретавший черты совершенно удивительного произведения. Такого полного сочинения по кухне Японии на русском языке еще не было.

Сейчас Лиза набирала рецепт блюда, которого не найти в меню ни одного московского ресторана. А их уже полно. Состоятельные люди не хотят обременять себя тяжелой пищей, объяснял один из тех, кто поспешил выйти на этот рынок. Еда вкусная, а после обеда в желудке легко. Никакой тяжести.

«Бури-дайкон» — желтохвост, — бежали по экрану буквы, — с редисом дайкон. Это толстые ломти желтохвоста и дайкон, сваренные на медленном огне в бульоне, приправленном имбирем и сладким саке мирин...»

Настроение поднялось, в голове появилась легкость, которая возникает, когда работаешь заполночь. Кажется, ночью время для бодрствующего человека движется совершенно с другой скоростью, причем неясно — куда. Ты и в реальности, и в сновидении без сна.

С этим ощущением она распахнула дверь, когда позвонил Славик. Он никогда не открывал сам, иногда Лиза злилась — почему бы не достать свой ключ? Его звонок всегда отвлекал от чего-то.

— Ты что, забыл ключи? — спрашивала она.

— Нет. Но ты дома. Так приятно, когда жена открывает тебе дверь.

И целовал ее в нос. Она вздыхала, но чувствовала, что отзывается на нежность.

— Привет, — сказал муж, бросая сумку на пол, едва переступив порог. Лиза проводила ее взглядом. Она не любила беспорядок, но только поморщилась, не возмутилась. Славик набросил куртку на дверную ручку. Лиза подошла и перевесила ее на плечики. Она делала это не задумываясь.

— Вот, — он вынул из кармана кусок пластика. — Золотая карта. Мы с тобой можем обедать в Питере в любом из ресторанов сети с бо-ольшо-ой скидкой!

— Ух ты! — Лиза восхищенно вздохнула, хотя на самом деле ей было все равно. В Питер они вряд ли скоро попадут. Да ей и не хотелось, если честно.

— Поедем прямо сейчас? — она не удержалась от усмешки.

Муж бросил на нее быстрый взгляд. Он хорошо чувствовал ее настроение. Но ничего не сказал.

— Я шучу, — поспешила Лиза. — Сегодня не поедем. Хотя бы потому, что я приготовила кое-что. Из будущей... твоей книги. — Она поощрила его, как ребенка. Славик улыбнулся. — Лапша.

Он принял душ, завернулся в белый махровый халат, который Лиза подарила ему и всякий раз сама любовалась. Она купила его со скидкой в своем, как говорила, магазине, по карточке постоянного покупателя. Гордилась собой — как удачно.

— Так что такое мы сегодня едим? — спросил Славик, усаживаясь за стол, покрытый скатертью в желто-зеленую клеточку.

Было видно, что он возбужден и думает совершенно не о том, о чем она ему говорит. Лизу поначалу раздражала эта особенность — то ли вообще мужчин, то ли Славика в частности. Случалось, она задавала ему вопрос и ждала ответ так долго, как ждут его, набрав номер справочной. Но там хотя бы дают понять, что тебя подхватили и держат на линии. Со Славиком всегда неясно — слышал ли он ее.

А однажды она явственно увидела, как вопрос проник в мозг Славика и замер на входе в тот сектор, который отвечает за восприятие чужой речи. Он поставил ее на очередь, сказала себе Лиза, и когда та подойдет, то впустит ее вопрос. Порой очередь собиралась большая, ждать приходилось долго.

Объяснив самой себе весь процесс так наглядно, Лиза больше не злилась и не теребила с ответом.

— Соба, — повторила она. — Японская лапша.

— Правда? — Он вскинул брови. — Тебе было не лень?

— Нет. Я проводила испытания рецепта для книги.

— Ну и как?

— Доступно трудящимся. А по вкусу — сам поймешь.

Славик уселся за стол, жена поставила перед ним японскую миску.

— Если не ошибаюсь, это на самом деле не «удон», а «соба», — Славик с легкостью проявил осведомленность. Похожее блюдо он ел в питерском ресторане на обед.

— Да, гречишная лапша, — подтвердила Лиза.

— Рассказывай как. Я должен знать, что написано в моей книге.

— А ты сперва попробуй.

Он взял палочки и ловко подцепил ими лапшу. Окунул ее в соус, приправленный васаби, протертым редисом дайкон и мелко нарезанным зеленым луком.

— Рассказывай, — повторил Славик. В его голосе слышалось изумление.

— Гречишную муку смешала с пшеничной, четыре к одному. Добавила воды. Перемешала руками. — Лиза расставила пальцы так, будто это не рука, а веерные грабли для сбора сухих листьев. — Потом растерла тесто по миске. Оно должно получиться нежным, — она засмеялась, вспомнив сравнение, которое прочитала в книге старинных рецептов, — как мочка уха младенца.

Славик подергал себя за ухо и поднял на Лизу круглые глаза.

— Ты уже не младенец, — усмехнулась она. — У тебя жесткое ухо.

— А мне кажется, с тобой я буду вечным младенцем, — он шумно вздохнул.

Лиза продолжала:

— Добавляешь воды, пока не добьешься результата...

Потом ты...

— ...скатала тесто в ком и, что главное — выжала из него весь воздух.

— Ох, мои бедные ру-учки... — протянул Славик, снова подцепив лапшу. — Здорово...

— Потом я сделала гладкий шарик, посыпала гречишной мукой доску и раскатала скалкой. Толщина должна быть один миллиметр. Потом свернула вдвое, снова посыпала мукой, потом опять вдвое — и разрезала на узкие полоски.

— Виртуозно, — бросил муж.

— Опустила порцию собы в кипяток, минута — и на дуршлаг. Теперь ты это ешь. Ну и как?

— Я думаю, соба найдет поклонников, — задумчиво сказал Славик, доедая лапшу. — Ты хорошо без меня отдохнула? — спросил он.

— Хорошо, — усмехнулась Лиза.

— Где-то была? А что сделала?

— Я приготовила тебе три главы для книги. Хочешь посмотреть? — поспешила Лиза. Она не собиралась рассказывать о том, что ездила к Ксении Петровне. Он никогда не видел ее, почти не слышал о ней от Лизы. Сама не зная почему, она опасалась их знакомить. — Вот распечатка. Ты хочешь посмотреть прямо сейчас?

— Да, — ответил он.

— Я вижу, ты тоже загорелся наконец идеей книги, — она засмеялась. — Я этого ждала... Но помнишь, когда я тебе предлагала, ты говорил, что все это женские глупости?

Муж бросил на нее странный взгляд. Светлая бровь поднялась, что означало протест, причем наивысшую степень. Но он промолчал. Лиза заметила, как напряглись желваки на его лице. Что-то, вероятно, произошло в Питере, поняла она. Но что — не знала.

— Да, давай-ка посмотрим, сколько ты без меня наваяла, — проворчал Славик. — Уже до Питера дошли слухи, что на меня работают. — Он хмыкнул.