Последний фуршет - Вера Копейко Страница 25

Лиза вернулась от Ксении Петровны и села за компьютер. Надо столько сделать до возвращения Славика. Но пальцы попадали мимо нужных букв, а в голову лезли мысли о том, что он, взглянув на готовый текст, скажет, как в прошлый раз:

— По-моему, ты потеряла нюх...

Она отдала ему новую главу кулинарной книги, а он, едва взглянув, толкнул распечатанные на принтере листы обратно. Они прокатились по натертой полировке и замерли перед ней, на самом краю стола.

— Почему это? — спросила она.

— Да потому, что сидение с утра до вечера в четырех стенах никому не идет на пользу. Человек не видит дальше своего носа, — сердито и насмешливо бросил Славик.

Лиза смотрела, как трепещут его ноздри.

— Я давно говорила, что готова пойти работать.

— Тебя кто-то приглашал? — Муж приподнял брови.

— Не разговаривай со мной так, — тихо предупредила Лиза.

Он услышал ее голос, выпрямился, ноздри успокоились. Поднял руки, сдаваясь.

— Хорошо, хорошо. — Славик раздвинул губы. — Внимательней, пожалуйста. — Но в голосе звучали интонации главного редактора, утомленного работой и бестолковыми сотрудниками, за которыми надо все проверять. — Вот здесь, Лиза, все-таки неверный перевод. Смотри, что пишешь.

— Загляни в оригинал. — Она толкнула через стол ему книгу. — Там именно так.

Славик вглядывался в иероглифы.

— Допустим. С большой натяжкой можно толковать так, как ты, — снизошел он наконец. А Лиза впилась ногтями в ладони, чтобы сдержаться и не сказать, что с нее хватит. Что она больше не переведет ни строчки, не наберет, не...

Они, конечно, помирились, Славик забрал текст и уехал...

Лиза отодвинулась от стола и, положив ногу на ногу, сцепив руки на груди, уставилась на книжную полку. Глаза без подсказки нашли корешки книг о клинках, которые собрал отец, которые покупала она...

Так что же, они так и будут жить, эти книги, стиснутые друг другом, на полке? Пройдет еще немного времени, и она, лишь искоса пробегая взглядом по названиям, забудет все слова, которые в них? И русские, и японские?

Сделай это сейчас, сказала себе Лиза.

Она вскочила с рабочего стула так быстро, что он крутанулся и долго не мог успокоиться. Подошла к телефону, набрала номер Павла Лобастова и сказала, что хочет с ним поговорить.

— Приезжай, — бросил тот, но особого интереса в его голосе не было.

Лиза собиралась так, будто опаздывала на поезд. Через несколько минут стояла перед зеркалом в сером брючном костюме, черных остроносых ботинках и проводила по губам светлой помадой. Еще раз прошлась щеткой по густым волосам, нацепила ремешок сумочки на плечо и вышла за дверь.

— О, ты потрясающе выглядишь, Лизавета, наша девочка на джипе. — Павел покачал головой. — Ах, как замечательно — быть женщиной. Мамочка, роди меня снова, — он всплеснул пухлыми руками, — девочкой!

Кончай, — поморщилась Лиза. — Я хочу спросить, ты собираешься заняться японскими клинками?

— Самурайскими мечами, что ли? Ах, дорогая, это трудно. Да и специалистов нет.

— Я.

— Ли-иза, дорога-ая, — он вздохнул, его редкая, как у японца, бороденка, вздрогнула. — Шу-утишь. Ты теперь специалист в другой сфере. — Павел похлопал рукой по столешнице темного дерева. — Замечательная жена. Хотя, конечно, как говорил мой батюшка моей матушке, жена — это не профессия. Но то было в их старое мохнатое время. А теперь — ты образец профессиональной жены. Дом, дача, машина, пашешь на Стороженко, как целый отдел. — Он засмеялся. — Я знаю твою энергию. Ну и слава богу. Зачем тебе самураи с их мечами? У тебя свой самурай. — Он подмигнул ей. — Все замечательно. — Потом посмотрел в напряженные Лизины глаза и добавил: — Или не замечательно?

— Не важно, — она повела плечом, словно отодвигая от себя его вопрос. — Значит, ты не собираешься ими заниматься? Никогда?

— Нет, Лиза.

— Хорошо. — Она встала. — Тогда — пока.

Лиза объехала еще несколько галерей, задавала вопросы по-разному, но везде слышала одно и то же. Она прекрасно выглядит. У нее прекрасная машина. У Стороженко потрясающие успехи. И, слава богу, ей ни о чем не надо беспокоиться.

Лиза спрашивала себя, а если бы на ее месте был мужчина? И ответ, который она знала, ей не нравился. Если бы Славик захотел, он помог бы ей, но он не хочет.

Она пыталась говорить с ним по-разному. Недавно ей показалось, что удалось найти очень тонкий ход, что ему будет трудно упорствовать.

— Славик, мы сделали тебе имя, — начала Лиза, когда они лежали вечером на диване. Поужинав, он расслабленно переключал каналы телевизора. — Стороженко знают все. Давай теперь сделаем мне ма-аленькое имя.

— Очень просто, — не поворачивая головы, бросил он. — Поменяй в своем паспорте фамилию Соломина на Стороженко. Как я тебе предлагал с самого начала.

— Не могу. Сам знаешь почему.

— Знаю, — сказал Славик, не глядя на нее. — У твоих родителей не было сына. Но ты не должна...

— Должна. Я хочу, чтобы мое имя упоминалось рядом с японскими клинками. Я обещала своему отцу...

Лиза вернулась домой ни с чем, если забыть о страхе, или, точнее, о смятении, которое охватило ее.

Она никому не нужна, Славик говорил ей правду.

Лиза сбросила серый костюм, облачилась в домашние брюки и футболку. Приехали, сказала она себе.

Славик должен вернуться из Питера поздно вечером. Она нажимала на клавиши, красные метки под словами резали глаза, указывая на ошибки. Лиза злилась на свою невнимательность, но сосредоточиться не могла и чувствовала себя виноватой.