Уйти до рассвета - Лилиан Пик Страница 26

Вернувшись в гостиную, Оуэн закрыл окно.

— Садитесь, Ким. Я принесу вам что-нибудь выпить.

— Нет, спасибо. — Она пошла было к двери, но он настаивал: «Садитесь», — и она повиновалась. В конце концов, ей платят за то, что она выполняет приказы.

Он подал ей бокал. Она, хмурясь, помедлила, прежде чем взять его.

— В чем дело? Вы не любите шерри?

— Нет, нет, люблю. Спасибо. — Она отпила немного. Зачем он пригласил ее сюда, словно она его гостья, а не служанка?

Оуэн явно был не склонен к разговорам. Он включил большой торшер в углу возле окна, что сразу создало уютную и интимную обстановку, потом сел и молча уставился на свой бокал и, наконец, залпом проглотил его содержимое.

— Мистер Ланг?

Он поднял на нее глаза.

— Я часто думала… я знаю, что вы ученый, химик, но чем именно вы занимаетесь?

Он засмеялся и откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу.

— Хотите поболтать, да? Хотите, чтобы я рассказал вам о своей работе, да? О себе?

Сразу смутившись, девушка поднялась. Видимо, она перешла границы дозволенного.

— Не сердитесь. Я не хотел вас обидеть. Просто удивился, что моя домработница интересуется тем, чем я занимаюсь на работе. Обычно они так быстро уходят, что едва успевают запомнить мою фамилию, не говоря уж о моей профессии.

Ким снова села в кресло, на этот раз на самый краешек, и замерла в напряженной позе.

— Ради всего святого, не сидите так чопорно! Я не могу с вами разговаривать, если вы будете выглядеть так, будто ждете, что я прикажу вам выйти вон.

Он улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ, стараясь заставить себя расслабиться. Она чувствовала, как внутри нее нарастает сладкое возбуждение, но тут же постаралась запрятать его в самый дальний уголок сознания, как драгоценную вещь, которую кладут в сундук, для того чтобы потом вынуть ее, полюбоваться и снова убрать на место.

— Итак, — сказал он, все еще улыбаясь, — если вы мечтаете выйти за меня замуж, как все остальные, вам следует воспользоваться тем шансом, который я вам даю, практически протягиваю на тарелочке…

Опять проверка!

— Вы должны ухватиться за эту возможность обеими руками, заискивать передо мной, всячески пытаться снискать мое расположение. Вы должны использовать все ваши женские чары, ваши маленькие уловки, — он медленно, лениво окинул ее взглядом, — соблазнять меня своим видом и словами и, наконец, заставить меня сделать вам предложение. И пусть вас не заботит моральный аспект, ведь главное, что это ведет к заветной цели — к замужеству. — Его усмешка стала отвратительно циничной. Он мягко добавил: — Я жду, Ким.

Она покачала головой, тоже улыбаясь ему, но ее улыбка была простой и искренней.

— Мне совершенно не хочется выходить за вас, замуж, мистер Ланг, поверьте мне.

— А жаль, — небрежно бросил он, — мне так нравится играть с женщинами в кошки-мышки, ускользать из их хитроумных сетей! — Он вдруг посерьезнел и задумался. — Так, значит, вам любопытно, чем я занимаюсь на работе? Я начал карьеру рядовым химиком-практиком. В принципе, я им и остался, только продвинулся по служебной лестнице, и несколько отошел от собственно практических исследований, и сейчас являюсь скорее администратором, начальником отдела. В моем подчинении находится много ученых.

— А, значит, вы занимаете пост менеджера?

— Да. Я планирую, организую, координирую и обрабатываю результаты исследований, полученные специалистами, работающими под моим руководством, ну и так далее. В целом это сводится к работе с бумагами. Будучи промышленным химиком, и отчасти в силу той должности, которую я занимаю, мне приходится одновременно быть и менеджером по продажам, в том смысле, что мне надо как-то донести результаты наших исследований до тех людей на фирме, которые распоряжаются финансами. За многие годы я приобрел умение убеждать, доказывать, защищать. У меня превосходная зарплата, но я ее зарабатываю честным трудом. И, если вам интересно, я занимаюсь волокнами, искусственными волокнами.

Он наклонился к ней и двумя пальцами пощупал материал ее брюк.

— Я могу вам сказать, из чего сделаны ваши брюки. — Кивнул на ее безрукавку. — Я мог бы даже, если бы вспомнил свои работы в молодости, назвать химическую формулу этого материала. — Он улыбнулся. — Ну, надеюсь, теперь я вас по-настоящему заинтересовал, правда?

— Но… — Она тоже подалась вперед, забыв про свои опасения, увлеченная его рассказом. — Но, как вам удается создать из ничего материал, который потом можно резать, кроить и шить, и, главное, носить?

— А, ну это долгая, очень долгая история. Волокна производят из материалов, которые вроде бы поначалу совсем для этого не годятся, и тут, о чудо, все эти довольно сомнительные кучи шлака и жидкость вдруг превращаются в очень прочные нити. Мы, ученые-химики, соединяем «волшебные» ингредиенты — разные химические составляющие — и производим нечто, что, в конце концов становится искусственными волокнами, например, нейлоном. В следующий раз, когда будете надевать красивое платье, или белье, или что там еще вы носите, легкие, практичные и удобные, помните, что все они произведены в лабораториях, и не забудьте поблагодарить умных ученых, которые все это изобрели. Теперь, когда вы знаете про мою работу, должность и финансовое положение, — тут он снова улыбнулся, — разве теперь вам не хочется поохотиться за такой ценной добычей?

Ким скрестила пальцы, прикрыв их другой рукой, и покачала головой, надеясь, что это выглядит убедительно.

Он насмешливо улыбнулся и покачал головой:

— Жаль, жаль. У вас в глазах было такое восхищение, я уж решил было, что стал вашим героем. Должно быть, я что-то упустил.

Девушка встала и посмотрела на него с вызывающей улыбкой.

— Восхищение относилось к достижениям ученых, а не к вам лично.

Оуэн заморгал.

— Что ж, вы снова выиграли, Ким. — Он проводил ее до двери. — В тот день, когда вы сможете мне доказать, что ваши гуманитарии с университетскими дипломами, ваши литературные бездельники внесли такой же вклад в материальное благосостояние человечества, как мы, ученые, я, быть может, изменю о них свое мнение.

Ее вдруг словно током ударило — он сказал «ваши гуманитарии». Неужели он обо всем догадался?

— Мои гуманитарии?

— А что вы так разволновались? Я просто так сказал, всего лишь заметил, что вы бросаетесь на их защиту всякий раз, как я начинаю на них нападать.

На том, пожелав друг другу спокойной ночи, они расстались.

Несмотря на дружески проведенный вечер, утром Ким очень резко напомнили о ее положении в доме — хозяин снова стал самим собой.

За завтраком он был замкнут и почти все время прятался за газетой, и когда он, наконец появился из-за нее, то был очень немногословен.