Зачет по любви - Анастасия Градцева Страница 26

Мне очень понравилось, что он сказал «наша» про свою королевскую спальню, но не очень понравились эти санкции в отношении Эльки. А где ей быть, если не в спальне? В гостиной? Но она у меня крыса компанейская, быстро загрустит одна. Она ведь привыкла, что я сплю где-то рядом, а теперь ей совсем одиноко будет. Надо будет тогда купить Эльке вторую крыску – для любви и дружбы. Но потом. Когда Макс к ней хотя бы немного привыкнет.

Я поиграла с Элькой, пронесла ее по всей гостиной, показала, как дорого и богато мы с ней теперь будем жить, а потом, погладив крыску между ушами, усадила обратно в клетку, выдала вкусняшку, а сама пошла к Максу. Он сидел за столом с чашкой кофе и вполголоса ругался с кем-то по телефону. Судя по всему, с коммерческим директором, потому что там было что-то про смету и про стоимость серии.

Я тихонько прошла мимо него, хотела погладить по плечу, но не решилась – вдруг отвлеку. Вместо этого подошла к окошку и бездумно уставилась на улицу. Уже темнело, на двор опускались сиреневые сумерки. И почему-то сразу было ясно, что это не осенние сумерки, несущие холод и темноту, а весенние – светлые и прозрачные, от которых рукой подать до солнечных теплых дней, набухающих зеленью почек и свежего влажного ветра.

А весна – это долгие прогулки, это ролики и скейт, это прыжок с парашютом, на который я наконец накоплю денег с новой работой…

Задумавшись, я не отследила тот момент, когда Макс закончил разговор и подошел ко мне, обняв со спины.

– Можно свет включить, а то уже темнеет, – почему-то шепотом предложила я.

– Нет, – хрипло отозвался он и уткнулся мне в затылок. – Давай так немного постоим. Пожалуйста.

– Я…

– Без слов, – попросил он. – Просто так. Пожалуйста.

Я кивнула.

Мы стояли так и молчали, пока не стало совсем темно. У меня было странное ощущение: вроде бы Макс стоял тут, со мной – щекотно дышал в шею, обнимал и грел большими горячими ладонями, – но одновременно с этим как будто был не здесь. Как будто ушел куда-то далеко в свои мысли, и от этого во мне заворочалось смутное беспокойство.

– Ладно, – наконец нарочито бодрым голосом сказала я, выпутываясь из его рук и включая свет. – Давай теперь поговорим о всяких важных делах!

– О каких делах? – рассеянно спросил Макс, все еще стоя у окна и вглядываясь в темноту.

– Ну о том, как мы будем вместе жить, какие у меня будут обязанности.

Для меня это и правда было важно. От того, что я поставила свою зубную щетку в стаканчик рядом с его и разложила на полке свои вещи, квартира не стала моей, и я сейчас ощущала неловкость гостя, которого друзья пригласили пожить у себя и который всеми силами старается быть полезным.

– Обязанности? – с некоторым удивлением проговорил Макс, оборачиваясь ко мне.

– Ну да. Уборка, к примеру. Я отлично мою окна! Могу еще гладить, это у меня тоже хорошо получается.

– Уборку делает клининговая служба, раз в неделю, – объявил он. – Они же и гладят белье, я просто оставляю его в стопке на кресле. Так что всем этим нет смысла заниматься, максимум – можешь готовить, когда будет время и желание. Домашняя еда всегда вкуснее ресторанной.

– Понятно, – промямлила я, почему-то не решившись сказать Максу, что я терпеть не могу готовить. И к тому же делаю это ужасно. У нас дома готовил папа, а когда я стала жить сама, то питалась либо в столовых, либо замороженными пельменями и полуфабрикатами.

– Лика, только ты не напрягайся, ладно? – попросил Макс, будто почувствовав мое состояние. – Я прекрасно понимаю, что ты тоже работаешь – и много работаешь! – и не жду от тебя бытовых подвигов. Будем разбираться по ходу, как нам вместе жить и кто что будет делать. Идет?

– Идет! – с облегчением откликнулась я и порывисто обняла Макса, все еще никак не в силах поверить, что мне можно. Можно его трогать, когда захочется, можно гладить широкие сильные плечи, прослеживая пальцами контур татуировок, можно сцеловывать с губ потяжелевшее дыхание и тесно прижиматься, с восторгом чувствуя, как под тонкими домашними штанами твердеет и наливается силой член.

Остаток вечера мы провели в кровати: трахались, ели пиццу, смотрели какое-то шоу на английском (мне не хватало знания языка, чтобы понимать все шутки, но я старалась этого не показывать), а потом я как-то незаметно уснула на плече у Макса. Проснулась от того, что он осторожно укладывал меня на подушку и укрывал одеялом, и снова вырубилась, чувствуя себя такой ценной и любимой, как никогда раньше. В груди было тепло и мягко, словно Макс и там укрыл меня пушистым пледом. И спала я в этой большой незнакомой кровати на удивление крепко и сладко, как в детстве, когда никаких забот и никакого горя – только спокойная радость жизни и счастливое ожидание нового дня.