Украденная беременность - Соня Мишина Страница 26

С: Она сказала, что ее муж ищет женщину, которая согласится стать суррогатной матерью для его ребенка. Сообщила, что услуга будет щедро оплачена.

О: Каков был план дальнейших действий?

С: По указке Ланы я зарегистрировалась в интернете, на специальном форуме, где суррогатные матери и бездетные пары ищут друг друга. Федор Лукьянов обратился ко мне по совету своей супруги и предложил родить для него ребенка.

О: Вы согласились?

С: Да, я выразила согласие.

О: Как дальше действовала Лукьянова?

С: Она снова пригласила меня на встречу и рассказала, что ее муж страдает редким психическим заболеванием, которое может передаться ребенку, и предложила мне сделать так, чтобы после процедуры инсеминации беременность гарантированно не наступила.

О: И что же вы должны были сделать?

С: Есть лекарственный препарат, который принимают в течение суток после незащищенного секса. Я должна была принять это средство в день инсеминации в присутствии Ланы. За это она предложила мне пятьсот долларов.

О: Когда была проведена инсеминация?

С: Процедура не состоялась по вине сотрудников медицинского центра, которые ввели биологический материал Федора Лукьянова другой женщине, моей однофамилице.

О: Вы сообщили об этом Светлане?

С: Нет. Я утаила от нее произошедшее и сделала вид, что приняла препарат, препятствующий зачатию.

На этом протокол опроса заканчивался. Ниже шла строка, выведенная неуверенной женской рукой:

«С моих слов записано верно, мною прочитано».

Следующие два протокола были очень похожи на этот. Единственное отличие состояло в том, что другие две женщины, сделавшие вид, что готовы взять на себя роль суррогатной матери, после процедуры инсеминации принимали названный Ингой препарат, благодаря чему беременность так и не наступала.

Чем дальше читал Лукьянов, тем бледнее становилось его лицо, тем сильнее и быстрее стучало его сердце. Дочитав все три документа до последней строчки, Федор оторвал глаза от исписанных листов — безмолвных свидетелей людской подлости — и спросил своего начальника СБ:

— Юра, за что они так со мной? Чувствую себя жалким идиотом…

Терминатор не нашелся, что ответить. Заговорил о другом:

— Мы скопировали твою личную переписку с каждой из трех женщин на форуме. Они подтвердили подписями, что это их переписка. Вместе с протоколами опросов этих материалов достаточно, чтобы возбудить дело о мошенничестве. Если Светлана окажется в СИЗО, суд примет это как весомый довод в пользу расторжения брака.

— Попробуем обойтись без СИЗО, — сдавленным голосом все же отверг предложение Рахметова Федор. — Мне бы не хотелось, чтобы женщина, с которой я прожил четыре года, оказалась на скамье подсудимых…

Лукьянов думал, что Лана уже не сможет сделать ему больнее, чем тогда, когда отвергла его как мужа, и потом, когда отказалась рожать от него детей. Теперь же ему казалось, что та боль — ничто по сравнению с тем, что он ощутил, когда читал протоколы.

В то время, когда он разрывался между надеждой и отчаянием, падал, но все равно поднимался, чтобы идти дальше, самый близкий человек, женщина, в которую он когда-то был почти влюблен, строила за его спиной козни и насмехалась над его безуспешными попытками…

«Этого я тебе никогда не прощу, Лана! — поклялся мысленно Федор. — Такая подлость не должна остаться безнаказанной». Он решил: его жена не получит при разводе ни одной лишней копейки!

***

На первое судебное заседание Лана Лукьянова так и не явилась. Судья пригласила в зал заседаний, который на поверку оказался обычным рабочим кабинетом, Федора и его адвоката.

— Проходите, Эдуард Витольдович, — приветливо кивнула женщина Фельдману. — А это, я так понимаю, наш истец?

— Да, это мой клиент, Федор Андреевич Лукьянов, — представил адвокат генерального директора «Инсекта».

— Ответчица, как я понимаю, не явилась? — продолжила беседу судья.

— Нет, не явилась.

— Истец, я обязана задать вам вопрос: вы по-прежнему настаиваете на разводе?

— Да, я настаиваю, — подал голос молчавший до этого Лукьянов.

— Напомните, истец, — по-прежнему официально произнесла женщина в судейской мантии, — какие доводы у вас есть в пользу расторжения брака?

Федору было трудно и неприятно говорить плохо о своей супруге, хотя добрых слов она и не заслуживала. Ему не нравилось, что он, взрослый состоявшийся мужчина, вынужден жаловаться на женщину, которую сам же когда-то и выбрал в спутницы жизни.

— Во-первых, в течение последних двух лет между нами нет интимных отношений: жена отказалась исполнять супружеский долг, — заговорил он, чувствуя, как к щекам приливает жар. — Во-вторых, супруга не хочет иметь детей.

— А вы хотите? — заинтересовалась судья.

— А я — хочу, — подтвердил Федор.

— Ответчица, которая не желает иметь с вами ни секса, ни общих детей, тем не менее, отказывается расторгать брак и даже не посчитала нужным явиться в суд по повестке… — в голосе судьи прозвучало сомнение.

— Так и есть, — Федор устало оперся локтем на край столешницы.

— Это плохо. Желательно, чтобы ответчица все же явилась. Или нужны бумаги, свидетельствующие, что она не может явиться на заседание по не зависящим от нее причинам.

— Таких причин нет, во всяком случае, пока, — признал Эдуард Витольдович.

— Что значит — пока? — тут же насторожилась судья.

— Видите ли, у нас есть свидетельские показания, из которых следует, что ответчица совершала мошеннические действия в отношении истца.

— Могу я ознакомиться с этими показаниями?

Фельдман привстал, протянул женщине синюю пластиковую папку:

— Вот, пожалуйста.

Несколько минут прошло в тишине, нарушаемой лишь шорохом бумаг, которые время от времени перелистывала судья.

— Знаете, — заговорила она, закончив чтение, — я много всякого видела на своем месте. Но такое — впервые. Вы не собираетесь обращаться в уголовный суд с обвинением в мошенничестве?

— Моему клиенту хотелось бы этого избежать, — тут же откликнулся Эдуард Витольдович. — Он опасается ненужной огласки.

— Понимаю, — кивнула женщина. — Что ж, Федор Андреевич. К сожалению, я вынуждена перенести судебное заседание. Но, учитывая, что ваш адвокат предоставил мне неоспоримые доказательства вины вашей супруги, я не буду откладывать разбирательство на целый месяц. Следующее заседание состоится через две недели, двадцать четвертого ноября. Постарайтесь убедить ответчицу, что это в ее интересах — явиться на заседание.

— Убедим, — заверил Фельдман и повернулся к клиенту: — Идемте, Федор Андреевич.