След ангела - Олег Рой Страница 25

— Ну, со мною ты могла бы где угодно ходить хоть всю ночь, — самонадеянно сказал Санек, поглядывая на Лилу с высоты своего роста.

— Во-первых, меня с тобой мои родители никуда не отпустят. А во-вторых, Марине даже такой провожатый был не нужен. Шла себе и шла, ничего не боялась.

— Четырнадцать, — сказал вдруг Санек, поняв, что пора прекращать поток восторженных речей.

— Что? — переспросила Лила. Она, кажется, глубоко задумалась, и голос Сани пробудил ее к действительности.

— Четырнадцать секунд прошло. Пора тебя поцеловать, — произнес он каким-то не своим, зажатым, невыразительным голосом. И решительно сгреб ее в охапку — именно так, как мечтал об этом каждую ночь…

— Ну ладно, хватит, а то у меня губы болят, — сказала она наконец. Чуть оттолкнула его от себя, заглянула в лицо. Что-то новое увиделось ей во взгляде Санька. Женским чутьем догадалась: теперь он смотрит на нее, как на свою… На что — свою? Добычу? Подругу, собственность, девушку? Во всяком случае, теперь она, Лила, принадлежит не только своим родителям, дальней родне в Саратове и Москве, но и пусть небольшой частичкой вот этому высокому светлоглазому мальчишке с угрюмым лицом.

По крайней мере, он уж точно так теперь думает. Первый раз целовались — мало ли чего не бывает. Сегодня же они будто скрепили свой союз. И стоит им впредь остаться наедине, Санек потребует у нее поцелуев. И это только начало… Лила глубоко вздохнула, повернулась, чтобы идти дальше. Саня положил руку ей на плечо. Дрожащую руку, еще не знающую: а можно ли? Но после поцелуев до боли в губах, до звона в голове Лила уже не решилась эту руку отстранить. Так они и пошли в обнимку по аллее, в такт похрустывая розоватой каменной крошкой.

Молча проделали несколько бессмысленных зигзагов по пересекающимся аллеям. О чем говорить? Возвращаться к Цветаевой уже не хотелось, а других тем почему-то не придумывалось… И как-то само собой получилось, что завернули на дорожку, ведущую к выходу, туда, где на скамейке ждала их Коза. Уже подходили к ней, когда Лила почувствовала, что Санек ее притормаживает. «Сейчас опять целоваться полезет, — догадалась она. — Нет, на сегодня хватит». Она поднялась на цыпочки и легко чмокнула его в губы. И тут же двинулась дальше. Саня, похоже, не возражал.

Полина сидела в одиночестве, уткнувшись в книгу. Лила и Санек остановились перед ней. Она подняла взгляд.

— Вы бы на себя сейчас в зеркало посмотрели, — сказала она. В ее голосе звучало что-то странное. Неприязнь? Ревность? Зависть? — Глаза так и блестят. И губы тоже блестят. Вы будто из этой вот книжки выпорхнули!

Она захлопнула том и легко поднялась с места.

— Ну, куда теперь, голубки?

— Пойдемте, я вам покажу самый красивый вид, — сказала Лила.

Они обогнули пруд и оказались в более дикой стороне парка. Это был расчищенный лиственный лес с протоптанными по нему дорожками. Тут и там стояли контейнеры, до краев наполненные мусором — в основном пластиковыми и стеклянными бутылками из-под пива. Видимо, накануне проходила уборка территории. От пруда в лес углублялся канал, через него был переброшен пологий каменный мостик. На мостике они и остановились.

— Вот смотрите, — с хозяйской гордостью сказала Лилка.

Здесь действительно было очень красиво. Взгляд скользил по ровной линии канала к широкой глади пруда, а на противоположном берегу, словно на витрине, выстроились здания усадьбы: господский дом теплого розоватого цвета с роскошным крыльцом посередине, небольшая церковь, старинные павильоны, беседки.

— Мой папа, когда мы тут стояли неделю назад, сказал, что он понимает, зачем граф Шереметев велел выкопать этот пруд. Чтобы в нем отражалось небо. Граф смотрит в окно и говорит: «Вот, я владею всеми землями вокруг и еще вот этим куском неба, который отразился в воде вместе с облаками».

— Да, не кисло, — обронил Санек и вдруг застеснялся жаргонного словца. Он, наверное, впервые осознал, что его девушка и ее подруга разговаривают совсем на другом языке.

— А давайте перекусим? — предложила Лила, и все охотно согласились.

Девочки развязали рюкзачки, постелили на широких каменных перилах, как на столе, кусок пластика, а на нем разложили принесенные с собой бутерброды. У Полины были с паштетом и с колбасой, у Лилы — с сыром, с красной рыбой и с жестким кисловатым копченым мясом. Санька особенно тронуло, что число бутербродов ровно делилось на три.

Сам он гордо вынул из сумки купленные с утра пластиковые бутылки с соком. Эти бутылки пользовались у старшеклассников большим спросом, особенно у самых отвязных пацанов, которые, опорожнив их, заливали внутрь газированные алкогольные напитки или пиво, а случалось, и что-нибудь покрепче. И попивали из горлышка на переменах, а иногда и на уроках. Бывало, после таких возлияний народ засыпал на шестом-седьмом уроке прямо за партой.

Естественно, у Сани в бутылках был сок, настоящий. Хозяйственная Коза тут же вынула пластмассовые одноразовые стаканчики. Одним словом, угощение оказалось на славу — и зачем, действительно, надо было идти в красный буфет?

На сладкое была сдоба с маком, и, чтобы ее разрезать, Лила достала складной нож, тут же заинтересовавшийся Санька попросил его посмотреть.

— Папин?

— Ага…

Да, это была настоящая мужская игрушка — тяжелый, с отполированным матовым лезвием, с клеймом золингеновской стали. И уж наверняка это был настоящий золингеновский нож, а не подделка, родная или же китайская. Нож так и хотелось воткнуть с размаху во что-нибудь неподатливое, хоть в ближайшее дерево. И еще очень хотелось сложить его и опустить в карман. По-хозяйски так.

А выпускать его из рук — ох, как же не хотелось! Аж пальцы не слушались, не разнимались! Но Санек выпустил.

И прочел лекцию девчонкам о системах ножей — выкидных, запорных, «бабочках», навахах, мачете, кукри, — объяснил, чем они отличаются. Сказал, что сейчас дешевые подделки заполонили все палатки, особенно много их продают в переходах возле метро или вокзалов. А хорошие, дорогие, можно купить в специализированных магазинах, охотничьих, например. Все мальчишки-сверстники уже давно обзавелись собственными ножами.

— Но не со всяким клинком можно разгуливать по улице, — рассудительно объяснял девочкам Санек. — Менты ничего другого так не любят находить, как ножи. Обхлопают тебя — ага, попался! Им и дела нет, что ты его в палатке за углом купил: закон о холодном оружии никто не отменял! Считай, попал на деньги. Они с этого и живут.

Лила помнила, что у самого Санька папа работал в милиции. Значит, он знает, о чем говорит. Интересно, а его отец тоже подрабатывал таким способом? Хотя какое ей до него дело? Санек говорил, отец ушел от них навсегда.

Санька же между тем никак не мог остановиться. Теперь он подробно рассказал девочкам, как летом сделал себе нож из обломка полотна шведской пилы по металлу. Ручка — из березового корня, заклепки — из отожженного железа. Про отожженное железо у него на ходу само сочинилось. На самом-то деле оно из обычных обожженных в костре гвоздей. И не сказал Санек своим слушательницам, что на возню с этим суперножом у него ушел целый день — один из редких выходных. Тогда как любой из его сотоварищей по артели смог бы сладить такой всего за час.