Амелия. Сердце в изгнании - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 25

Потрясенная, Амелия закрыла записную книжку и взяла другую, самую недавнюю. Без всякого сомнения, Эдмон прокомментировал ее приезд в поместье. Она должна была знать… А после у нее будет время прийти в себя и поразмыслить. Однако ее постигло разочарование – ей были посвящены всего несколько строк:

Мы приняли в поместье баронессу Амелию фон Файрлик, подопечную императрицы Елизаветы. Я сразу же ее узнал. Судьба играет мной… Тогда, в Вене, я не решился узнать, как зовут прекрасную незнакомку, а теперь я не готов к тому, чтобы увидеть ее здесь, охваченную отчаянием, в трауре…

Шорох шагов в соседней комнате заставил Амелию вздрогнуть. Растерявшись, она поспешила положить записную книжку на место и задвинуть ящик.

«Наверняка это служанка Жанна пришла, чтобы вытереть здесь пыль», – убеждала она себя.

Несмотря на замешательство, Амелия приняла безмятежный вид, толкнула дверь и оказалась нос к носу с тетей Каролиной.

– Вот вы где, милая! А я вас повсюду искала! Мигрень прошла, и мне стало скучно… Жанна не смогла сказать мне, где вы… Я испугалась бог весть чего. Но что вы делали в кабинете моего племянника?

– Мне понадобилась веленевая бумага, чтобы написать графине Фештетич. В кабинете маркиза на первом этаже я ее не нашла, тогда мне пришла в голову мысль посмотреть здесь.

Сокрушенно вздохнув, пожилая дама опустила глаза.

– Боже мой, Амелия, вы совсем не умеете врать. Начнем с того, что я не вижу у вас в руках ни одного листочка бумаги. Вы явно раздосадованы, потому что я застала вас врасплох, и, как вам известно, несессер для ведения корреспонденции находится в библиотеке и воспользоваться им может каждый. Если вы нашли то, что в действительности искали, давайте спустимся в гостиную. Чай уже подан.

В голосе Каролины звучали насмешливые интонации. Зардевшись от смущения, Амелия последовала за ней.

Попив китайского чаю с поданными к нему галетами с маслом, обе женщины какое-то время хранили молчание.

– Нани, простите меня, я поступила неправильно, но мне хотелось кое-что узнать, – внезапно призналась Амелия.

– Узнать что? То, что вам и так уже известно… Эдмон любит вас. Софи, наверное, слепа, если до сих пор не догадалась о том, что для меня стало ясно сразу, как только он заговорил со мной о вас, как только я увидела его рядом с вами. А вы? Что чувствуете вы?

– Я уважаю маркиза и испытываю к нему дружеские чувства, не более того.

– Не более того… Что же, теперь я спокойна. Вы могли бы влюбиться в него. Как можно его не любить? Он ведь такой соблазнительный мужчина… Ему часто приходится отбиваться от женщин. Но, несмотря на многочисленные связи до брака, Эдмон хранит Софи верность, хоть и позволяет себе тайком любить вас.

– Прошу вас, Нани, говорите тише.

– Как бы то ни было, если Эдмон собьется с правильного пути, я устрою ему взбучку, но не сильную. Это глупо, но я простила бы все этому большому мальчишке! Для меня он все еще ребенок, самый очаровательный на свете… Если бы вы знали, как он меня балует! Он находит время для того, чтобы мне почитать, чтобы посеять цветы возле моего дома в Коньяке… И он вас любит. У меня есть доказательства: я прочитала его записи, как это только что сделали вы, не так ли?

Амелия утвердительно кивнула. К счастью, Нани не ждала от нее ответа. Она продолжила, но уже более серьезным тоном:

– Ситуация кажется мне очень опасной. Хоть я настроена снисходительно и мне не чужда романтичность, о том, чтобы разрушить союз, которым восхищаются все в округе, не может быть и речи. Фамилия Латур не должна фигурировать в слухах. Вам следовало бы покинуть поместье после родов, Амелия. Вы католичка и не должны искушать моего племянника.

– Но куда мне идти? Ведь я не смогу вернуться в Вену.

– Вы будете жить у меня, в Коньяке, разделите со мной дни моей старости, по крайней мере те, что мне осталось прожить. По вечерам мы будем прогуливаться по бульвару. Моя кухарка будет готовить для вас что-нибудь вкусненькое. Когда меня не станет, дом достанется вам, он очень уютный. Что вы на это скажете?

– Это очень щедро с вашей стороны, Нани. Я успела вас очень полюбить. Так что такой выход из ситуации возможен.

– Время от времени вы будете видеться с ребенком. Софи и Эдмон с самыми чистыми намерениями будут навещать нас вместе с малышом.

Видя, что Амелия колеблется, пожилая дама стала более настойчивой:

– Софи в любом случае будет недовольна, останетесь вы в поместье или же переедете в Коньяк, но она получит то, чего желала больше всего на свете: ребенка, которого сможет окружить заботой. Поверьте мне, это более разумно. Я знаю Эдмона. Вы нравитесь ему больше, чем кто-либо, я увидела это в его глазах, и мы обе прочли в них его признание. А знаете, почему он вас так любит? Потому что у вас есть душа, прекрасная душа, стремящаяся к идеалу, – точно так же, как и его душа. Однако Софи – его супруга перед Господом Богом, и я не хочу, чтобы он нарушил данную им клятву.

Не теряя достоинства, Амелия выпрямилась. Ее лицо выражало суровую решимость.

– Нани, маркиз не нарушит своей клятвы, поскольку я никогда не предоставлю ему возможности это сделать. Возможно, на самом деле вы считаете меня девушкой легкомысленной, раз я уступила желаниям жениха до свадьбы. Я достаточно сожалела об этом, достаточно страдала от того, что позволила себе отдаться ему. Но вам не стоит опасаться. Я могла бы провести остаток жизни рядом с вашим племянником, при этом не одаривая его ничем, кроме дружбы.

Молодая женщина заплакала. Каролина пробормотала слова извинения и взяла Амелию за руки.

– Поступайте так, как считаете нужным, милая. Однако не забывайте: я предлагаю вам свое гостеприимство, невероятную нежность и убежище, в котором, по моему мнению, более безопасно, чем в поместье.

– Я не забуду об этом, – пообещала Амелия. – Спасибо, Нани.

Поместье Бельвю, среда, 22 августа 1888 года

За окнами особняка в поместье Бельвю шел мелкий и частый дождь, который после нескольких дней жары казался настоящим благословением. От теплой земли исходило благоухание: смесь запахов влажной травы и промытой дождем гальки.

Амелия облокотилась на подоконник в столовой; окно было открыто настежь и выходило в парк. Тетя Каролина, проголодавшись, только что села за стол, накрытый на двоих.

– А помощница повара хорошо усвоила уроки старика Венсана, – отметила пожилая дама. – Вчерашний слоеный пирог был превосходным. А в полдень нас ждет щука в белом соусе. Я в восторге от речной рыбы. А вы, милая?

Улыбаясь, молодая женщина обернулась. Ей не хотелось есть, однако она старалась отдать дань приготовленным блюдам.

– Я тоже, Нани, а вот морскую рыбу я никогда не пробовала.

– Кстати, о море… Софи с Эдмоном сейчас наверняка уже на обратном пути. Речь шла об одной неделе в Руайане, не больше. Я ждала их в воскресенье, а сегодня уже среда.