По обе стороны любви - Елена Лобанова Страница 25

— Ничего себе вид! — изумилась утром Светка. — Ну-ка признавайся: напилась вчера, что ли, подруга?

— Ну почему же сразу напилась… просто не спалось, и все. То ничего-ничего, а то опять бессонница, — пробормотала Вероника, пряча взгляд и не входя в подробности.

Разговаривать со Светланой с утра ей было как-то неуютно. Может, потому, что та выглядела сегодня особенно эффектной. Ее челка вызывающе отливала розово-фиолетовым, в тон перламутровой помаде, и сиренево-розовые тени окружали единственный полностью открытый проницательный глаз. На черном свитере сверкала серебряная брошка-паучок. Вероника, как и Маришка, с детства обморочно боялась пауков.

А может, это сцены из флорентийской жизни, уже написанные, никак не отпускали ее. Совершенно зримо они стояли перед глазами, и каждая имела собственную перспективу, краски и даже запахи. Только вот некоторые придуманные ночью фразы теперь почему-то звучали как фальшивые пассажи, и хотелось немедленно побежать домой исправлять позорные промахи.

— Бессонница! Это в сорок-то лет! При муже! — осудила Светлана. — А чего, интересно, в шестьдесят делать будем?

В словах подруги, безусловно, присутствовала какая-то логика. Только вот сегодня с утра логические задачи не давались Веронике.

— Слушай, ну хоть бы круги под глазами запудрила! В таких случаях лучше даже тональным кремом. Хочешь, дам? У меня с собой.

Ее голос доносился как бы сквозь невидимую преграду. Или как с экрана телевизора, если звук сильно убавить: фигурки на экране перемещаются туда-сюда, шевелят губами, вертят головами, но о чем именно они так волнуются — непонятно. Вероника вздохнула и попыталась сосредоточиться.

Эта перламутровая красотка — ее давняя подруга Светка, и Светка заботится о ней.

Светка — на ее стороне. И не она виновата, что Вероника обидела своих героев неудачными репликами.

Вероника улыбнулась ей, но помотала головой, отвергая тональный крем. Светка поджала губы и закатила глаз в потолок.

— А я вот, девочки, позже четырех не встаю. А когда и в три, — поделилась биологичка Анна Петровна. — Привыкла — и отлично! Ночью и тетради проверишь, и планы напишешь. Попробуйте сами — не пожалеете! Тихо. Никто не мешает. Хочешь — голову мой, хочешь — в кухне возись… С сыном и с невесткой душа в душу живем: вечером, как полдевятого — я сразу к себе, спать! Утром они еще глаза не разлепили, а я уже на работу собралась. Когда ж и ругаться?

Все у Анны Петровны в жизни, похоже, складывалось просто и правильно. И сама она выглядела просто и правильно: серый костюм, белая блузка, перламутровая заколка в седом валике волос. И ученики ее уважали. И боялись. И панически зубрили перед уроком про какие-нибудь «нервные временные связи в коре больших полушарий головного мозга».

Умеют же люди жить правильно. А Вероника вот умудрилась сегодня явиться без часов — оставила, конечно, на комоде. Просить теперь у детей? Или вести уроки, ориентируясь по солнцу?

— Вы, наверно, по натуре жаворонок, — рассеянно заметила она Анне Петровне.

— Да все мы тут, блин, жаворонки! — ни с того ни с сего вспылила Светка и передразнила: — «По на-ту-уре!» А что ж нам еще остается?! Вот я как-то, помню, еду к первому уроку, и мужик в троллейбусе прямо по ногам — топ, топ! Ну, я ему так вполголоса: обратите внимание, говорю, рядом женщина стоит! А он так глянул косо, наклонился и мне еще тише: а откуда, говорит, здесь женщины? Все нормальные женщины сейчас еще в постели предпоследний сон досматривают!

— Да ладно тебе, Светка! Умеешь ты испортить настроение! — возмутилась Вероника. — Молчи лучше, не растравляй с утра!

— …А когда у нас совещание после второго, какая-нибудь санэпидстанция явилась и душу мотает — все ли ведра со швабрами подписаны? все ли тряпки стерильные? доски языком вылизаны или нет? — так в это же время они, женщины которые, педикюршу на дом заказывают, — злорадно продолжала Светлана. — А вечером в ресторан… Вы вот, к примеру, Вероника Захаровна, какой ресторан предпочитаете? Или вам больше по душе суши-бары?

Кажется, она опять читала Вероникины мысли. И при этом нарочно вознамерилась, кажется, разломать, порвать на клочки все прекрасные, вымечтанные бессонными ночами картины!

Определенно Светка встала не с той ноги.

Веронике было отлично известно, что, когда ее подруга в таком состоянии, перечить ей не следует — все равно выйдет себе дороже. Однако то ли от усталости после творческой ночи, то ли от чего другого нервные временные связи в коре больших полушарий ее головного мозга нарушились, и язык не послушался рассудка.

— А что эти суши! Сырая рыба — она и есть сырая рыба, — пожала она плечами как можно равнодушнее. — Я вот была недавно в «Лаванде». Знаешь, у нас на Пушкина? Посидели со знакомой. Так, ничего особенного, интерьер в голубых тонах. Кресла плетеные… Темновато, правда.

— Так и слава Богу! — ядовито успокоила Светка. — А то все бы сбежались посмотреть на твой маникюр… Или ты по такому случаю накладные ногти нацепила?

— Там еще одна профессиональная гадалка работает, ее родственница, — продолжала Вероника, не отвлекаясь. — И между прочим, у меня на кофейной гуще вышло, что скоро все в жизни наладится. Так и сказала: на дереве вашей мечты уже почки расцветают!

— Класс! — восхитилась Светлана. — Как совсем расцветут, сводишь туда и меня! Познакомишь. А я, так и быть, угощу приличной маникюршей!

В конце концов настроение все-таки испортилось. Вероника грянулась с небес на землю. И последним толчком, сбросившим ее с высот вдохновения, был мимолетный вопрос директрисы в коридоре: «Ну как там протокол вашего собрания, готов?»

Имелось в виду, разумеется, воспитательное собрание с Беспечными.

В ответ голова Вероники сама собой с готовностью закивала, губы изобразили что-то вроде подхалимской улыбочки, а предательский язык повернулся брякнуть: