Невероятный медовый месяц - Барбара Картленд Страница 24

— Как, неужели я до сих пор был столь невежлив и небрежен? — удивился герцог, не выпуская руки Антонии из своей руки.

— У вас не было оснований говорить мне комплименты, — простодушно ответила Антония. — И вы можете не трудиться, рассказывая мне, как кошмарно я выглядела до сегодняшнего дня! Месье Уорт уже сказал мне об этом и по-французски, и по-английски!

Она звонко рассмеялась, а затем продолжила:

— Главное, что через месяц он приедет в Англию, но самое важное — что он уже начал проектировать зимний наряд для меня. А мне остается лишь надеяться, что вы и в самом деле так богаты, как про вас говорят!

— Кажется, вскоре тебе придется выбирать между нарядами и лошадьми! — снисходительно улыбнулся герцог.

— Ах, как бессердечно! — вспыхнула Антония. — Вы же прекрасно знаете, что о выборе и речи быть не может! Вы ведь знаете!

«Как странно, — думал герцог позже, оказавшись в тот же день один в библиотеке особняка на Елисейских полях. — Вместо того, чтобы сидеть и серьезно разговаривать с Антонией, как это было до сих пор, я нахожу совершенно естественным флиртовать с собственной женой!»

Невероятно, что одежда от Уорта могла до неузнаваемости изменить не только облик Антонии, превратив ее из неоперившейся деревенской девчонки, с которой у него не было ничего общего, кроме разве что интереса к лошадям, в очаровательную молодую женщину, но и его отношение к ней.

Герцогу это показалось абсурдным, но все было именно так.

Он видел, что взгляд ее огромных серо-зеленых глаз остался таким же невинным, как прежде, и ловил себя на том, что, смотря в их лучистую глубину, он старается понять, угадать, как она относится ко всему, что происходит вокруг них, и что думает о том, о чем он говорит с ней.

После завтрака в «Английском кафе» они пригласили к себе нескольких молодых людей, с которыми герцог познакомился в свою предыдущую бытность в Париже, и, конечно же, разговор зашел о войне.

— Я готов держать пари с вами, герцог, — сказал один из гостей напыщенным тоном, — что вот-вот будет объявлена война. Я совершенно уверен в этом.

— И вас это не тревожит? — спросила Антония, удивленно глядя на молодого человека. Француз снисходительно улыбнулся.

— Здесь, в Париже, мы в полной безопасности! — хвастливо ответил он. — Потребуется всего несколько дней, и наша доблестная армия поставит этих пруссаков на колени!

— Я слышал, что прусские войска очень хорошо обучены, — возразил герцог, — а железные дороги в стране в последние годы развивались прежде всего с учетом военных нужд.

— Для, нас важнее разработка новых типов оружия, — ответил француз, — и у нас уже имеется винтовка с нарезным стволом, у которой дальность выстрела вдвое больше, чем у игольчатых винтовок Дрейзе. А еще у нас есть секретное оружие, которое называется «пулемет».

— А что это такое? — спросил кто-то.

— Это оружие, представляющее собой связку из двадцати пяти стволов, обеспечивающих высокий темп ведения стрельбы.

Француз победно улыбнулся.

— Немцам нечем ответить нам! — самоуверенно заявил он.

Ничего не говоря, герцог вспомнил о том, что ему доводилось слышать не только о прекрасной выучке прусских солдат, но и пушках со стальными казенными частями, которые герр Крупп изготовил для Пруссии, но которые руководители французского военного ведомства проигнорировали, отказавшись воспринимать их всерьез.

Игольчатый ударный механизм был заимствован немецким конструктором Дрейзе у швейцарца Поли и предложен в 1827 г. В игольчатых ружьях впервые использовался унитарный патрон. Во время прусско-австрийской войны 1866 г. игольчатые ружья сыграли решающую роль в обеспечении пруссакам победы — потери австрийцев от ружейного огня были в восемь раз больше потерь пруссаков. В середине XIX в. было сделано много попыток усовершенствования унитарного патрона, но ни одна из них не увенчалась полным успехом. В 1861 г. француз Потте изобрел первый унитарный патрон центрального воспламенения.

Когда гости разошлись и Антония осталась наедине с мужем, она спросила:

— Вы ведь не думаете, что в самом деле разразится война?

— Надеюсь, что нет, — серьезным тоном Произнес герцог, — но если так случится, то сражаться будут не здесь, а в Пруссии.

— Вы полагаете, что французы займут часть прусских территорий и немцы не смогут остановить их? — с интересом спросила Антония.

— Французы убеждены, что так оно и будет, — уклончиво ответил герцог.

Еще до того как гости покинули их дом, герцог успел сообщить Антонии, что вечером они обедают у маркизы де Варуш, а затем отправятся на бал, который она дает в своем великолепном особняке вблизи Булонского леса.

Переодеваясь к обеду, Антония испытывала радостное волнение. Дело в том, что от Уорта только что доставили для нее восхитительное платье, а кроме того, у нее появилась французская горничная.

Служанку-француженку по приказу герцога нанял мистер Грэхэм, который еще до приезда в Париж своих хозяев должен был позаботиться об их удобстве. Герцог же решил, что горничная-француженка поможет Антонии избавиться от провинциального английского вида.

Антония была благодарна мужу за его заботу, в то же время считая его — и не без основания — человеком щепетильным и дисциплинированным.

Она была уверена, что к моменту их возвращения в Англию мистер Грэхэм уже найдет для нее английскую служанку, а также слугу, который будет заниматься всем, что связано с конными прогулками герцогини.

Горничная-француженка оказалась веселой, ловкой и очень умелой девушкой. Развлекая свою новую госпожу светскими новинками, она укладывала волосы Антонии точно так же, как делал это парикмахер, который приходил в салон месье Уорта в то время, когда мастер заканчивал платье для герцогини — то самое платье, которое настолько изменило ее внешность, что даже герцог не узнал собственную супругу.

— Ни для одной другой дамы, какой бы знатной она ни была, я бы не потратил столько труда, ваша светлость, — заявил великий портной, подгоняя платье по фигуре герцогини Донкастер.

— Отчего же мне такая честь, месье? — с улыбкой справилась Антония.

— Я англичанин, как и вы, ваша светлость, и я собираюсь доказать этим чванливым французикам, что не все англичанки выглядят неряшливо и не модно, что далеко не у всех «лошадиные» зубы и нескладная фигура.

Хотя; увы, приходится признать, что большинство англичанок — именно такие.

Они оба рассмеялись, но Антония точно знала, что не из одного только патриотизма знаменитый кутюрье затратил столько усилий и даже не из-за того, что она являла собой вызов мастерству месье Уорта, который он принял. О заинтересованности портного прежде всего говорили счета, которые вскоре легли на стол в кабинете его светлости герцога Донкастера.