Дважды два - четыре - Джейн Фэллон Страница 24

Дэн погладил меня по голове:

— Нет, конечно.

— А что же?

И тут меня переехал десятитонный грузовик. Лорна.

— Ох, боже, — охнула я. — Лорна…

— Да, — подтвердил Дэн, — Лорна. Впрочем, не стоит чересчур расстраиваться. Она тоже была пьяна. Как и все. Может быть, даже не вспомнит.

Он явно не знает Лорну.

— Ты ведь помнишь, — пробормотала я.

— Я бросил пить раньше всех, зная, что кто-то должен быть в состоянии вызвать такси.

— Расскажи, что я сделала.

Он меня поцеловал.

— Надо спешить, а то опоздаю.

— Ну, в общих чертах.

— По-моему, просто выложила все, что о ней думаешь. То, что мне о ней говорила, но сознательно вряд ли осмелилась бы сказать ей в глаза…

Мне никогда еще так плохо не было.

— Что я говорила?

— Что она связалась с Алексом от отчаяния, не имея под рукой другого, что она попросту невыносима…

— Ох, боже, хватит. Больше не надо. Господи… — повторила я и зарылась в подушку лицом.

Потом вспомнила:

— А что делал Алекс?

— Скажем, я на время убрал его со сцены, — объяснил Дэн. Хорошо бы, чтобы это была шутка, но, видимо, нет. — Теперь уж ничего не поделаешь, нечего себя казнить, — сказал он и украдкой взглянул на часы.

— Ладно, — вздохнула я, — иди на работу.

— У меня встреча назначена на девять сорок пять. Иначе я бы…

— Да ничего. Со мной все в порядке.

Абсолютно понятно одно — нельзя позвонить и сказаться больной. В мое отсутствие на звонок ответит Лорна, которая, разумеется, знает, что я не больна. Ну, больна, но нетгак, чтобы иметь основание для прогула. Да и что сказать, когда она возьмет трубку?

После ухода Дэна я с трудом вылезла из постели, постояла под душем, даже не потрудившись как следует вымыться. Если выйти через десять минут, опоздаю всего на четверть часа. Толку от меня не будет, наверняка несет перегаром, из-под кожи водка сочится, но хотя бы я буду на месте. В подземке решу, как держаться в сложившейся ситуации.

Следует признать, что я действительно страшно переживаю. При всех своих выпадах против Лорны знаю, что она подобного оскорбления не заслуживает. Никто не заслуживает. Я никогда себя не причисляла к людям, которые уверены в своем праве говорить другим то, что о них думают. И даже видят в этом некое достоинство — «по крайней мере, я честен», — тогда как на самом деле это попросту хамство. Сама я ни за что не пожелала бы, чтобы кто-нибудь со мной обошелся так, почему же себе позволяю? Я не выношу грубиянов и никогда никого не хотела расстраивать и обижать. Единственное, что можно сделать в данной ситуации, — сразу же по пришествии в офис принести Лорне искренние и горячие извинения. Растолковать, что дело не в ней, а во мне — ведь у меня распалась надежная маленькая семья. Униженно пасть ниц. Пусть она мне не нравится, но я честно хочу исправить причиненное зло. Потом надо обдумать примирительный звонок Алексу. Попросить прощения у Изабелл за испорченный вечер. Поочередно, шаг за шагом.

По пути на работу мелькают обратные кадры: плачущая Лорна, перекошенная от злости физиономия Алекса, Изабелл тихонько меня успокаивает, отправляет домой, благослови ее Бог… Слышу собственный голос, оповещающий Лорну, что у нее расстроено пищеварение и аппетит, что она нуждается в помощи психиатра… Я остановила прокрутку, сосредоточилась на своем самочувствии, что оказалось не так уж и трудно, учитывая тошноту и вагонную тряску. Не сдержала отрыжку, прикрыв рот ладонью, но сидевший рядом неотесанный парень пересел на другое место и многозначительно посмотрел на женщин, сидевших напротив.

Не успев даже поставить сумку, я выпалила:

— Лорна, я страшно перед тобой виновата.

Она бросила на меня взгляд, который заморозил бы воду, и промолчала.

— Я была пьяная. Я идиотка. Сама не знала, что несу. Ничего подобного не думаю. Правда.

Она не проронила ни слова, а я не могла уже остановиться.

— Теперь понимаю. Видно, испугалась, что ты войдешь в наш маленький кружок. Побоялась, что все навсегда переменится, тогда как я страшно боюсь перемен. Смешно, конечно. Это меня не оправдывает, но, возможно, хоть чуточку объясняет.

Никакой реакции.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь. Не могу взять свои слова обратно, но поверь, я очень сожалею. Пожалуйста, скажи, что ты меня прощаешь.

Наконец, Лорна открыла рот:

— Я занята, Ребекка. Вообще не хочу тебя слушать.

— Должна выслушать, — настаивала я. — Надо разобраться немедленно. Я не смогу прожить день под тучей, которую сама подвесила над своей головой.

— Неужели я тебе что-то должна? — прищурилась она.

— Я и не говорю, что должна. Просто прошу, пожалуйста. Мне действительно плохо. Прими извинения и давай дальше жить.

— Знаешь, от тебя жутко воняет, — фыркнула Лорна, вставая и направляясь на кухню. — Ради бога, не попадайся на глаза клиентам в таком виде.

Может, поползти за ней на четвереньках, побивая себя палкой, но, как всегда, в неподходящий момент из кабинета вышмыгнул Джошуа.

— Доброе утро, — поздоровался он по пути за кофе. — Ну, как вы сегодня?

— К несчастью, с похмелья, — призналась я слабым голосом. Даже не стоит пытаться скрывать этот факт.

— «Собачий хвост» ^[6] поможет, — бросил он на ходу, не замедляя шага. Входя на кухню, крикнул Лорне:

— Доброе утро! — после чего она плотно захлопнула дверь, и я знала: сейчас речь пойдет обо мне.

Физическое похмелье уступало место моральному, отчего стало в десять раз тяжелее. Я дурная. Знаю, как только чуточку переберу с выпивкой, начинаю выпендриваться, действую смело и жестко, будто мне абсолютно плевать, что обо мне подумают окружающие. Знаю, что на другой день обязательно буду стыдиться и переживать всей душой. Для пьянства я уже слишком старая. И все-таки позволяю себе. Выпиваю один бокал, за ним другой, даже в компании с теми, кого втайне мечтаю поставить на место. Зная, что будет плохо, опрокидываю третий бокал. Неожиданно преисполняюсь уверенности. Перевозбудившись от собственных сказочно быстрых речей, ошеломляя присутствующих дерзкой прямотой, превращаю своих недругов в полный нуль. Обычно удается выйти сухой из воды, потому что комичность пересиливает грубость, проводит четкую границу — как я уже говорила, мне не свойственна прирожденная злобность. С другой стороны, я еще ни к кому не испытывала таких чувств, как к Лорне. Это была глупость. Ребячество. Вместо меня на минуточку вылезла та, которая, как правило, прячется в темноте.