Крик молчания - Миранда Ли

Одри стояла на тротуаре у входа в кафе. Расселл опаздывал. Как обычно.

Она сделала глубокий, успокаивающий вдох и медленно выдохнула, заставляя себя сохранять спокойствие, не волноваться понапрасну.

— После сегодняшнего тебе уже не придется нервничать по поводу его постоянных опозданий, — сурово напомнила она себе, — Расселл перестанет быть частью твоей жизни…

Но ничего не могло унять глубокую боль в ее сердце.

Почему я связалась с таким очевидным бабником, как он, задавала она себе мучительный вопрос. Почему поверила его любовным клятвам? И почему, ну, почему я позволила ему завлечь себя в постель?..

…Это произошло, как только Одри увидела его, элегантного мужчину в сером деловом костюме. Расселл обладал всеми соблазнительными признаками романтического чаровника. Это был прекрасно глядящийся блондин с синими глазами, а его стремительная скороговорка делала из него отличного продавца.

Когда несколько месяцев назад он стал работать в качестве представителя фирмы «Оборудование современных офисов», то сразу произвел впечатление на всех девушек в конторе.

И в течение нескольких дней выделил ее из остальных.

Поначалу она была настроена скептически. Рядом работало много куда более привлекательных девушек. Но он был так настойчив и казался таким искренним. Разумеется, она была весьма польщена. Какой наивной дурочкой она оказалась!..

Одри бросила косой взгляд на отражение в соседней витрине и едва не вздрогнула в отвращении от собственного вида. Ей достаточно было только посмотреться хорошенько в зеркало, чтобы понять: Расселл не мог столь быстро влюбиться в такую простушку, как она.

Господи, как же она ненавидела свою внешность! Свою белую кожу, свои большие, похожие на оленьи, карие глаза, свой рот бантиком, как у маленькой девочки. Что же касается волос, то они всегда выглядели безобразно… Родилась она с тонкими мышиными коричневыми локонами; сейчас же они были выкрашены в красно-винный цвет и мелко завиты. Лавиния уверяла, что ей идет такая прическа. Одри не была в этом уверена. К тому же она чувствовала себя дискомфортно в красном шерстяном платье, подаренном ей мачехой, — та считала, что красный был одним из «ее» цветов. Одри же казалось, что ни один цвет не подходил ей.

С содроганием она перевела свой взгляд на Рассела, который с широкой извиняющейся улыбкой на лице уже подходил к ней.

— Извини, что опоздал, дорогая, — произнес он шелковистым голосом и наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку.

Все внутри нее, казалось, перевернулось от тревоги. Как же счастлива она была, когда он впервые назвал ее так! Теперь слово «дорогая будто предательски вонзенный кинжал, пронзило ее сердце.

— Ох-ох, кажется, я что-то сделал не так. — Расселл попытался рассмеяться, увидев ее побелевшее напряженное лицо. — Ты попросила о встрече, чтобы задать мне взбучку? Или сделала такое страшное лицо только потому, что я чуть-чуть опоздал? — добавил он с долей ехидства в голосе.

«Как странно, — по думала Одри. Сейчас я уже не нахожу его красивым или очаровательным».

— Опоздал на целых полчаса, Расселл, — проговорила она ледяным голосом, — это совсем не чуть-чуть. Я просила тебя придти в три, а сейчас уже почти три тридцать.

Он небрежно пожал плечами, безуспешно пытаясь улыбкой растопить лед в ее сердце.

— Верно. Но я ведь стою того, чтобы подождать меня немного, не так ли?

Одри съежилась как от страха. Неужели было время, когда ей нравились такие фразы? Она не могла поверить, что оказалась такой простофилей. Но непривлекательные девушки, предположила она, весьма уязвимы, когда речь идет о внимании со стороны мужчин. «Это от отчаяния горько подумала она.

— Не могли бы мы войти в кафе и присесть? — резко спросила она.

— Разумеется. Я закажу нам кофе. Кафе было точно таким же, как и тысячи других кафе, которые можно найти на улицах в пригороде Сиднея: длинная узкая прямоугольная комната с кабинками вдоль одной стены и блестящей стойкой вдоль другой. Одри думала, что в этот час в пятницу кафе окажется практически пустым и что они смогут уединиться. Но все оказалось не так. Почти все кабинки были заняты, свободными оказались только последние две.

Одри направилась к ближайшей. С каждой секундой в ней росло нервное напряжение. Пришло время для окончательного выяснения отношений.

Однако предпоследняя кабинка тоже оказалась занятой. Там склонился над газетой мужчина. Он бросил на нее быстрый взгляд, когда она прошла мимо, но явно не заинтересовался ею.

Наконец Одри нашла место в последней кабинке, села за столик, утомленно вздохнув. Потом стала наблюдать, как Расселл флиртовал с девушкой за стойкой. Глаза девушки жадно проследили за Расселлом, когда он вразвалку, с нахальной усмешкой на лице, прошел в кабинку. Одри показалось, что в эти минуты она поняла его еще лучше. Вот так он получает удовольствие от жизни, завоевывая девушек на каждом шагу. Интересно, какой она была у него по счету? Десятой?.. Двадцатой?.. Сотой?..

Он скользнул на зеленое виниловое сиденье напротив и бросил на нее выжидательный взгляд.

— Ну? Собираешься ли ты удовлетворить мое любопытство и сказать наконец, в чем дело?

— Да, — сухо ответила она и хрипло вздохнула. Слова были произнесены пронзительным, дрожащим голосом. Сердце заколотилось в ее груди. — Сегодня Диана сказала мне, что ты провел с ней ночь в субботу. Это та ночь, когда, как ты уверял меня, у тебя был деловой обед. Она сказала также, что ты… ты переспал с ней…

Расселл нахмурился, и его лицо окончательно потеряло привлекательность. Верхняя губа злобно искривилась, а глаза неприятно сузились.

— Так вот почему ты позвала меня сюда — чтобы я отвечал на кучу дурацких обвинений! Я полагал, что у тебя хватит здравого смысла, чтобы не слушать такую глупую сучку, как Диана!

— Она не лгала, — прерывисто произнесла Одри, получившая новое подтверждение того, каким отвратительным чудовищем на самом деле был Расселл. Никогда раньше не употреблял он грубые слова в ее присутствии, всегда изображал из себя джентльмена.

— Конечно, она лгала, — усмехнулся он. — Она ревнует меня к тебе. Если бы у тебя были мозги, ты сама поняла бы это.

Одри даже задохнулась от оскорбления. Но боль обиды только придала ей большую решимость покончить с этим человеком раз и навсегда. Дрожащим голосом, но решительно она сказала:

— Диана показала мне квитанцию об уплате за номер в мотеле в субботнюю ночь, и она подписана тобой. Я… я ведь знаю твою подпись…

Наступила пауза, за которой последовал раздраженный вздох Расселла.

— Одри… — начал было он нетерпеливым тоном.

Она подняла голову повыше и постаралась говорить без дрожи в голосе.