Пока не взошла луна - Надя Хашими Страница 24

Судьба невинна, и сравнить ее легкоС младенцем, выкормленным чистым молоком.Блуждая в скорбном лабиринте без дверей,Знай, что построил сам его ты волею своей.Не хочет Всеблагой для нас оков,Не Он терзает и ведет путем грехов.Тяжел нам груз, носимый за плечами,Но зерна бед посеяли мы сами.

– Знаешь ли ты, что означают эти слова?

– Да, падар-джан.

– Тогда скажи мне, как ты их понимаешь.

– Я не должен вести себя как ребенок.

– Салим-джан, мне жаль, что, просыпаясь утром, ты видишь вот такой мир. Мне жаль, что ты видишь такой Кабул и такой Афганистан. Что ты делал первые шаги под свист ракет над головой. Не в таком мире должны жить дети. Но именно поэтому для тебя важно расти. Ты должен найти способ извлечь из этой ситуации лучшее – посеять хорошие зерна, чтобы собрать достойный урожай.

На лице у Салима появилось выражение недовольства. Ему всегда говорили только слово «нет». Он часто обсуждал это со мной. Очень мало что ему разрешали. А вот списку запретов просто конца не виделось. Но Салим, прикусив язык, не спорил, когда Махмуду случалось поступить несправедливо.

– Салим-джан, сынок, настало для тебя время самому начинать думать о своих поступках. Мы с мамой отвечаем за тебя, но с каждым днем ты все больше взрослеешь.

Иногда мне хотелось, чтобы Махмуд относился к детям строже. Я не могла понять, почему они боятся его наказаний. Он всего лишь читал им нравоучения и разочарованно смотрел на них, если они вели себя плохо. Но дети уважали его. Я уважала его. Мы с сыном и дочерью провели столько вечеров, уютно устроившись возле него, борясь за то, чтобы сесть поближе, слушая его истории. Он обнимал нас, и все мы становились единым целым.

В такие моменты я просто растворялась в своем муже. Я любила его. Никогда бы не подумала, что кого-то смогу так полюбить. Мне не хватало тетушки Зебы. Она соединила нас, и я жалела, что не могу сказать ей, как благодарна за это.

Той ночью, под спокойное дыхание спящих детей, Махмуд растирал мне поясницу.

– Салим будет настоящим мужчиной – в его молодых глазах видно душу льва, – шептал он, – мы и оглянуться не успеем, а он уже сам станет главой семьи с собственными малышами. Знаешь, о чем я молюсь, джанем? О том, чтобы этот день пришел не слишком рано и не слишком поздно.

Я обвила руки Махмуда вокруг своего живота.

– А я молюсь за то, чтобы судьба позволила мне дожить до этого дня.

– Если есть на то воля Божья, мы оба увидим этот день.

Я смогла отойти от мужа до того, как мне перехватило горло.

Ферейба

14

Через месяц после этого случая мы отмечали Ид аль-Фитр – праздник окончания поста. К нам заходили друзья и дальние родственники. Мрачная атмосфера в городе не отменяла этих привычных визитов. И потому, услышав стук в ворота, мы ничего не заподозрили. Махмуд пошел открывать, а я по привычке поставила воду, чтобы сделать чай.

Но к нам пришли не друзья и не родственники.

Угрюмые незнакомцы ввалились во двор, а потом неспешно прошли в прихожую.

– Значит, это у нас дом инженера, – хмыкнул один из них полным презрения тоном.

Когда я услышала в нашем доме эти мужские голоса, у меня перехватило дыхание. Я выпустила из рук чайник, и он со звоном упал. Вода лужицей растеклась по полу.

Салим и Самира сидели тогда со мной и рисовали. Взглядом я приказала им подняться на второй этаж. Все это их так напугало, что они без малейших возражений поднялись по лестнице.

Я накинула паранджу и заглянула в гостиную.

Там, разглядывая наши вещи, прохаживались трое мужчин. На незнакомцах были мешковатые халаты и брюки – серые и цвета хаки. На этом фоне выделялись автоматы, висящие через плечо, и острые черные бороды. Самый высокий из мужчин крутил на пальце тасбих – четки Махмуда. Заметив на пороге мою закутанную в голубую паранджу фигуру, они приказали мне вернуться в кухню.

Махмуд выглядел обеспокоенным, но собранным. Он инстинктивно закрыл меня собой и взглядом попросил подчиниться.

Мне страшно было оставлять мужа наедине с этими людьми, которые вломились в наш дом, но я думала также и о двух детях, спрятавшихся на втором этаже, и о ребенке, которого носила под паранджой. Опустив голову, я вернулась в кухню. Теперь они меня не видели, но я все слышала.

– Ты инженер.

– Да, – спокойно ответил Махмуд.

– И работаешь в Министерстве водоснабжения и электроэнергии.

По нежному звону я поняла, что один из них заметил за стеклом нашего серванта фарфоровый сервиз – свадебный подарок тетушки Зебы. На ручках изящных чашек, расписанных пастельными цветочками, вились золотистые листья. Слава Богу, на виду не было фотографий, радио и телевизора. Я надеялась, что, не найдя у нас ничего запрещенного, они уйдут.

– Да, я там работаю. Я могу вам чем-то помочь?

– Мы ищем Махмуда Хайдари, инженера из Министерства водоснабжения и электроэнергии. Человека, известного своим неуважением к исламским законам.

Мое сердце бешено заколотилось. Взглянув на лестницу, я заметила тени двух маленьких головок. Жестом я приказала детям уйти.

– Неуважением? Но я никогда не отрицал никаких…

– Ты пойдешь с нами, и мы расскажем тебе, в каких именно грехах ты обвиняешься.

– Какие грехи? Братья, это недоразумение!

Я услышала, что у Махмуда слегка дрогнул голос. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как тряслась я.

– Нет никакого недоразумения.

– Пожалуйста, выслушайте меня! Я изо всех сил старался работать в соответствии со всеми указами…

– Мы не будем говорить об этом здесь, если не хочешь, чтобы мы обвинили тебя в преступлениях на глазах у жены и двоих детей.

Махмуд глубоко вздохнул.

– Нет-нет, не нужно. Я пойду с вами.

– Махмуд! Пожалуйста, не забирайте его! Он ни в чем не виноват! – Мой голос взвился пронзительным воплем. Я упала на колени у двери в гостиную.

Один из них направился ко мне, но вмешался Махмуд.

– Пожалуйста! – резко бросил он, а потом повернулся ко мне: – Ферейба-джан, прошу тебя, позволь мне с ними поговорить. Я уверен, мы сможем уладить это недоразумение, а ты нужна здесь.

Он взял меня за плечи и поднял на ноги, вглядываясь в мое лицо сквозь сетку паранджи. Когда мы только поженились, я ничего не знала о муже. Со временем я увидела, что он терпеливый, заботливый и обладает твердыми убеждениями. В первый месяц после свадьбы я слишком стеснялась, чтобы смотреть ему в лицо, но он оказался таким нежным и приветливым, что я перестала бояться. Он вылечил все раны, которые нанес мне мир. Вскоре после свадьбы, поймав себя на том, что я смеюсь шутке, которую он уже повторял, я осознала, что люблю этого человека.