ТАСС не уполномочен заявить… - Александра Стрельникова Страница 24

Лариса прислушалась к своим ощущениям. Она знала за собой эту удивительную особенность. В минуты сильных эмоциональных потрясений что-то раздваивалось в ней, и в результате: чувства существовали как бы сами по себе в ее телесной оболочке, а сознание, словно, отделившись от тела функционировало отдельно, в неком автономном режиме. Вот так было и сейчас. Мозг четко фиксировал всё, что происходило на экране, великолепную игру актеров в кинофильме, где явно солировал Владимир Ильин.

А тело… Ей так было хорошо. Так спокойно. Какая-то необыкновенная нежность переполняла ее всю к человеку, который дремал у нее на плече. А еще — жалость и забота о нем. Никаких иных ощущений не было. Все иные страсти и желания, владевшие ею еще недавно, отступили, отхлынули, как волны отлива. И это было так странно. И так хорошо, что Лариса заплакала.

Драматические коллизии на экране, достигнув апогея, подошли к своему логическому завершению.

«Какой замечательный фильм!», — подумала Лариса.

Зажегся свет.

Михаил неохотно разлепил глаза. Он совсем разомлел.

— Поднимайся, Мишель, я отведу тебя в гостиницу.

Московский морозец подгонял, и, вообще, был как-то совсем некстати после плюсовых температур кинотеатра.

Лариса нежно поддерживала музыканта под руку, пока они шли по направлению к гостинице. И ей бы даже никогда в голову не пришло, что в этот момент чьи-то глаза пристально наблюдали за ними.

— У меня такое чувство, словно, я уже прописалась в гостинице «Россия», — сказала Лариса вновь входя в знакомый номер.

Михаил был никакой. Она помогла ему снять дубленку, ботинки.

— Теперь только баиньки, — сказала женщина, посмотрев на будильник.

Часы показывали половину пятого.

— Намаялась ты со мной, — вздохнул Михаил. — Ты права, сейчас я могу лишь спать. Да и тебе не мешало бы отдохнуть.

— Давай, пока ты еще не уснул, договоримся о завтрашнем дне, — сказала Лариса. — Ведь билет будет у меня.

Михаил тряхнул кудрями, словно, пытаясь стряхнуть с себя сонное наваждение.

— Разбуди меня завтра телефонным звонком в одиннадцать утра, — попросил он.

— Конечно, конечно, — закивала Лариса. — А ты проснешься от звонка?

— Проснусь, только ты долго звони, на всякий случай…

— Хорошо.

— Извини, — Михаил быстрым жестом скинул джинсы и юркнул под одеяло.

Лариса успела заметить, что ноги у него тоже были в крапивных разводах, но значительно меньше, чем спина и грудь.

— А свитер снимать не хочется, что-то не жарко, — добавил он.

— И не надо, и не снимай.

Гостья с краешку осторожно присела на тахту и прислонилась губами к его лбу, желая узнать, нет ли у него температуры.

— Ты теперь только таким поцелуем меня будешь целовать? — чуть обиженно спросил музыкант.

— Мишель, умоляю, не начинай…

Лариса кинула мельком взгляд на дверь.

— А замок захлопывается автоматически? — поинтересовалась она.

— Да, — кивнул Михаил.

— Вот и отлично, — обрадовалась Лариса. — Посижу с тобой, пока ты не уснешь, а потом тихонько уйду.

— Лучше полежи тихонько…

— Мишель, — Лариса взяла его руку в свою, — сейчас же спи.

Мужчина послушно закрыл глаза. Сопротивляться у него не было сил. Через какое-то время рука его ослабла, и он засопел заложенным носом аллергика.

Лариса встала, осторожно подоткнула под Михаила одеяло со всех сторон. Она еще раз оглядела комнату, заглянула под тахту, под кресла и за них. Лицо ее выражало недоумение. Женщина вздохнула и начала одеваться. Она подошла к вазе с цветами. Осторожно вынула розы, стряхнув с них воду. Затем завернула букет в газету «Московский комсомолец».

Лариса подошла к тахте и наклонилась, чтобы поцеловать Михаила. Мужчина зашевелился и повернулся набок, спиной к ней. Она поправила одеяло, затем подошла к столу, взяла цветы. И подойдя к двери, поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется уходить… Грусть накатила на нее. Комок застрял в горле. И пришлось сделать усилие над собой, чтобы, наконец, тихонько выйти из номера.