Дикая Ева - Хайди Райс Страница 24

«Ее запах делает меня твердым, как камень.

Она хочет секса всей душой. Ее муж – глупец, и он не может ее удовлетворить, несмотря на всю ее неопытность, поэтому это сделаю я. И потом она всегда будет желать, чтобы между ее ногами был я, а не он».

Ник захлопнул дневник и зарычал от ярости, стиснув старую кожу переплета.

Вот мерзкий тип.

Он бросил дневник на кофейный столик. Если он что-то и понял за эти две бессонные ночи, проведенные в ожидании Евы, так это то, что граф Леонардо Витторио Винченцо де Росси – похотливый мерзавец, напрочь лишенный самоконтроля и литературного таланта.

Ник заставил себя встать с кресла и вышел из комнаты на балкон. В ночном воздухе стояли покой и тишина, нарушаемые лишь тихим стрекотом каких-то неизвестных насекомых. Он глубоко вдохнул: благоухание цветов, растущих в саду, мешалось с озерной свежестью. Эти запахи в какой-то степени помогли ему избавиться от отвращения, охватившего его после прочтения омерзительных откровений Леонардо.

Он с тоской посмотрел на дверь балкона Евы, за которой горел свет. Засунув кулаки в карманы тренировочных штанов, Ник облокотился на перила, размышляя о том, какой же он идиот. А еще о том, что придется провести еще одну мучительную ночь без нее. Зачем он сказал, что будет ждать, пока она придет к нему сама?

Потом он вспомнил вчерашнюю ночь, взгляд ее доверчивых голубых глаз, ее тело, дрожащее от возбуждения, и понял, что особого выбора у него не было.

Вчера он был готов послать все к черту и войти в нее. Однако потом она сказала, что хочет его, но боится. Она выглядела такой юной и такой невероятно ранимой. И вдобавок вбила себе в голову, что он поехал в Италию ради нее, и он был просто обязан развеять это заблуждение.

Ник сцепил руки на перилах и стал смотреть в ночную темноту, кипя от раздражения. Он? Хороший парень? Вряд ли.

Он напряг слух в надежде услышать что-нибудь из комнаты Евы. Однако были слышны только отголоски яростного матча по крикету где-то внизу и шум волн, разбивающихся о пирс. Легкий аромат лимонного дерева из сада напоминал ему о том, как свежо пахла Ева. Он запрокинул голову и стал смотреть на звезды, разбросанные по ночному небу.

Разве иллюзии – не главная проблема Евы? Она еще не жила настоящей жизнью. Как она могла оставаться девственницей в двадцать четыре года?

Он опустил голову и выругался. Вот почему ему приходилось относиться к ней с немного большей заботой, чем к любой женщине, с которой он когда-либо спал. Она не просто не знала правил игры, она, вероятно, не подозревала о существовании этой игры.

В том, что она его хочет, сомневаться даже не приходилось. Он слышал, как она порывисто вздохнула, когда он придержал ее под локоть, помогая взойти на катер. Видел, как мелкие капельки пота выступили у нее на ее шее, когда он стоял слишком близко во время их экскурсии по Рива-дель-Гарда. Чувствовал, как она вздрогнула, когда он положил руку ей на спину, чтобы провести ее к столику в ресторане, где они обедали. Видел, как потемнели ее глаза, когда он заправил ей за ухо выбившуюся прядь.

По правде говоря, Ник был настолько заворожен ее реакцией – тем, как она выглядела, пахла, звучала, когда он был рядом, что был благодарен судьбе за то, что их постоянно сопровождал герцог. Иначе он просто не смог бы сдерживаться.

Ева сводила его с ума. Даже сейчас он чувствовал сладкий аромат ее тела, вспоминал ее резкий вздох, когда вчера он прикоснулся к ней…

Вспыхнувшее в нем желание было таким сильным, что несколько секунд Ник серьезно размышлял над тем, чтобы, плюнув на все, махнуть к ней в спальню.

«Мать твою, Делисантро, возьми себя в руки. Ты хуже, чем Леонардо!».

Это подействовало на него как ведро ледяной воды. Ник заставил себя вздохнуть, медленно выдохнул, прошелся пальцами по волосам и, резко оттолкнувшись от перил, направился назад в комнату. При взгляде на дневник Леонардо на кофейном столике желудок скрутило спазмом.

Растянувшись на кровати, он ожесточенно взбил подушку и выключил ночник. Его ничего не связывает с Леонардо. У него достаточно своей собственной головной боли, нечего взваливать на себя чужие грехи.

Непроизвольно Ник снова задумался о Еве.

Нет, он не был хорошим парнем и не отличался терпением. Однако он все же дал ей время подумать, привыкнуть к мысли, что он живой человек, а не один из ее книжных героев. Однако мазохистом он тоже не был и поэтому собирался завтра приложить все усилия к тому, чтобы больше не проводить ночи в компании отвратительного дневника.