Татуированная любовь - Гайя Алексия Страница 24

* * *

С удивлением обнаруживаю, что не ударил кулаком ни по стене, ни по очаровательному личику львицы. Вместо того чтобы взорваться, я волчком кручусь по комнате. Лишь угроза отправиться снова на скамью подсудимых заставила меня стать терпеливым, как никогда раньше. В конце концов, это сработает, только если Елена остановится и перестанет меня оскорблять, потому что я боюсь дойти до точки невозврата. А там уж тюрьма не тюрьма… в любом случае, я уже достаточно долго терплю все это, чтобы продолжать еще…

Встряхиваю головой, но этого явно недостаточно, чтобы выбить из нее все мои дурные мысли. Они снова вернулись ко всем тем событиям, что произошли немногим ранее: все-таки интересно, о каких таких изменениях во внешности Елены говорила ее подруга? Неужели эта сучка раньше весила двести килограмм? Нет, это невозможно. Однако это было единственное объяснение, которое я смог придумать, чтобы оправдать и великоватую ей одежду, и реакцию Софи. Но верится в это с большим трудом. И кстати, когда они виделись в последний раз? До начала каникул два месяца назад? Да никто так не сможет похудеть за такое время.

Все эти нелогичные объяснения смешались в моей голове в одну кучу и с ее вызывающим поведением, и с новым правилом «накосячил один – наказаны все».

На самом деле, как по мне, так это лучшее, что могло вообще случиться.

Если я все правильно понял, то это значит, что в дерьмо вляпываюсь я, а наказана будет львица. Мне уже нравится.

Вдруг звонит телефон и прогоняет из головы все мои блестящие идеи о том, как бы ей испортить жизнь.

Достал его из кармана. Солис? О нет, видимо, ей позвонили родители.

Нервно вздохнув, я беру трубку с четким намерением изложить ей свою версию произошедшего.

– О, Тиган… это ты? – спрашивает она.

– Ага.

– Я так рада тебя слышать. Ты редко мне отвечаешь. У тебя все хорошо?

– Не-а, – отвечаю я.

– А… ты не хочешь мне все рассказать?

Хочу, но я себя знаю, у меня никогда не получится нормально все рассказать.

Снова повисла тишина, и Солис, наконец, все поняла.

– Дыши, ладно? Ты ведь знаешь, что я могу все выслушать. Тиг, давай, попробуй, – уговаривает она.

Наверное, Хиллзы ничего ей еще не рассказали о моей выходке за столом, иначе бы она мне уже все высказала.

Я вздохнул, все еще сидя у подножия кровати с голым торсом, потому что вечер хоть и наступил, но было по-прежнему очень жарко.

– Она… – начинаю я, но резко остановливаюсь.

Не могу дышать. Ну что за хрень! Давай, говори, парень!

Я пытаюсь изо всех сил, но ничего не выходит.

– Она что?

– Забей, блин, – ворчу я.

– Ладно. Но если хочешь, то можешь отправить мне эсэмэску…

Я вздыхаю и встаю. Здесь очень душно.

– Отправлю, – бормочу я, прежде чем повесить трубку и выйти на балкон подышать свежим воздухом.

Прислонившись к нагретой за день стене, я изо всех сил пытаюсь не думать о том, что у меня нет сигарет. Это на удивление оказывается проще, чем я думал. Елена настолько занимала все мои мысли, что я даже забываю о нехватке никотина в крови. Эта девчонка… Нет, нет, хватит: никакой сучки львицы больше, ни в моей голове, ни на члене.

Побуду, пожалуй, здесь, пока окончательно не успокоюсь.

Время идет, и ничего, решительно ничего не происходит. Это и есть, что ли, взрослая жизнь, как говорит Солис? Да уж, даже если моя жизнь вечно полна всяких неприятностей, даже если я все время вынужден бороться за свое существование, все равно она не такая дерьмовая, как эта. Да, приходится вечно выкручиваться, вкалывать, но, по крайней мере, хоть что-то происходит. Этот год будет долгим. Нужно срочно что-то придумать, иначе я сойду с ума. Заставить меня жить у Хиллзов – примерно то же самое, что посадить льва в клетку.

Давай, дыши парень, как всегда говорит Солис.

Потихоньку наступила ночь и принесла долгожданную прохладу. Я вздохнул и посмотрел на небо. На нем повсюду были звезды. Ничего не смыслю в астрономии, но Бенито утверждает, что для того, чтобы затащить девчонку в постель, достаточно сказать как называется какое-нибудь созвездие и все, она твоя. И как мне, интересно, затащить в постель и львицу, и сводящее с ума тело? Сработает ли этот дурацкий номер? Я смеюсь. Блин, я что, все еще здесь?

Встряхнув головой, я встал и тут же мысленно умолк. Захожу в комнату и вижу, что на кровати лежит чистое белье. Едва только заметив сверху аккуратно сложенную футболку, я сразу поднял глаза и увидел отца, прислонившегося к дверному косяку открытой двери. Он не выглядел сердитым, но я все равно ему не доверяю. Должно быть, он пришел, чтобы удостовериться в том, что я смирно сижу в своем углу.

– Все нормально? – интересуется он.

Я машинально поднимаю брови. Серьезно?

– А, ну да, точно. Извини. Все время забываю, что ты… мне не ответишь. Можешь уделить мне немного времени?

Нет, я очень занят, приятель. Что, не видно? Пытаюсь побороть свою злость и все такое.

Можно было подумать, что он чего-то ждет от меня: кивка или еще там чего-нибудь. А я заранее знаю, что ничего этого не будет. Общаться – это слишком сложно. Я приготовился было натянуть футболку, которую держал в руке, как вдруг кое-что привлекло мое внимание. Но что это такое? Прямо посередине черным маркером было написано: «I am…» и пририсована стрелочка сбоку. У меня слишком мало футболок, чтобы я мог не заметить, что эта надпись была там и раньше. Я перевернул ее, но оказалось, что нужно вывернуть ее наизнанку, чтобы все слова оказались на своем месте.

– Забавная футболка, – замечает он, наклонив голову. – Наденешь? – спрашивает.

Хороший вопрос.

Я вывернул футболку, следуя за стрелкой. Тут же появилась и остальная часть надписи: «An orphan asshole».

Черт возьми! Меня коснулась тень сомнения, но буквально тут же сменилась ненавистью. Это написала Елена, и я это точно знаю.

Я моргаю несколько раз подряд.

«Я… сирота-засранец».

Что, смелости не хватило?

Сжимаю зубы и стараюсь как можно глубже вдохнуть, но уже слишком поздно, внутри меня прогремел взрыв. В последние дни от меня требовали слишком много, чтобы я и дальше мог сохранять спокойствие. Перепрыгиваю через кровать, не тратя времени на то, чтобы ее обойти, и бегу в сторону ванной.

Ногой открываю дверь – та с грохотом отлетает к стене, – после чего направился к другой двери, ведущей в ее комнату.

Секунду спустя я уже со всей силы бью в нее кулаком, пытаясь войти в комнату этой мерзавки. Стены трясутся от моих ударов до самого потолка. Как же мне хотелось при этом орать и обзывать ее всеми существующими ругательствами! Да ты хоть на секунду можешь себе представить, что значит быть сиротой?