Редкий тип мужчины - Андрей Ромм Страница 24

Инга создала бы партнерскую сеть не хуже Алексея, тем более что договариваться она умела. Но договариваться пришлось бы не в Москве, а в регионах. А там, не везде, конечно, но часто, женщину на переговорах всерьез не воспринимали. Транспортными компаниями преимущественно владели и управляли мужчины (из всех региональных партнеров только в Уфе была женщина), им хотелось иметь дело с мужчиной. В традиционном, освященном веками, стиле «три Б» – банкет, баня и те, с кем мужики в бане развлекаются. Инга в этот стиль совершенно не вписывалась, поэтому Алексей снова получил отсрочку. До нынешнего, 2004 года. Сеть создана, сеть работает, сеть понемногу растет, и, самое главное, все эти региональные добры молодцы уже успели не раз убедиться в том, что Инга Олеговна, несмотря на свою хрупкую стать, любого из них, в случае возникновения непонимания, легко прижмет к своему красивому холеному ноготку-коготку. Слухом земля полнится, и теперь уже можно ехать на переговоры в любую Тмутаракань. Еще приехать не успеешь, а слух уже дойдет, и согласия можно будет достичь быстро, без разного рода излишеств и при полном взаимопонимании. Партнеры за глаза звали Ингу «Акулой Олеговной». Инга была в курсе (она умела и любила быть в курсе всего – информация никогда не бывает лишней), и ей это прозвище нравилось. Иногда так и подмывало подписать какое-нибудь резкое письмо: «С искренним уважением, Акула Олеговна». Слово «искренним» применительно к уважению означало угрожающий посыл, контрастировало с содержанием письма. Инга вставляла его лишь в том случае, когда содержание в самом деле было грозным…

– Подарки! – вспомнила Инна. – Мы так увлеклись памятником, что забыли о подарках! Угадай, что у меня в сумке?

Каждая из них в честь радостного (кому как!) события дарила Алексею небольшой подарок. Большой тащить сюда было просто неудобно, да и подарок был всего лишь частью ритуала, напоминанием об утраченном и чудесно обретенном кошельке. Алексей, в свою очередь, дарил подарки Инне и Инге. Разные. Всегда разные. Можно было подарить и что-то одинаковое, с намеком на сходство, но он всегда дарил разное. Как будто хотел подчеркнуть разницу между сестрами, разное отношение к ним. Во всяком случае, Инга понимала именно так.

– Крокодил! – «угадал» Алексей.

Он всегда говорил что-нибудь смешное, нелепое. Всерьез угадывать не старался. Все равно не угадаешь, так лучше повеселиться.

– А вот и не угадал! – Инна притворно нахмурилась, и Инга вдруг подумала о том, что у нее больше морщин, чем у сестры (у той из морщин только складка на переносице, да и то, когда она хмурится). – Вторая попытка, она же последняя. Не угадаешь, не получишь.

– М-м-м… – Алексей округлил глаза, выждал немного, словно и в самом деле пытался угадать, и выпалил: – Знаю! Там подарок!

– Угадал! – рассмеялась Инна и вручила мужу футляр с красивой перьевой «договорной», то есть предназначенной для подписания договоров и прочих важных документов, ручкой.

Ручки (как дорогие, так и дешевые) были бичом, наказанием Алексея. Он их вечно терял и никогда не находил. Говорил: «Удивительно, как в вечность провалилась». Лиза утверждала, что у отца в офисе живет домовой, коллекционирующий ручки. Если так, то коллекция у него должна была быть нехилой.

Инга играть в «угадайку» не любила, поэтому просто вытащила из сумки и протянула Алексею нож для разрезания бумаги в виде сувенирного кинжала, купленный в марте на Гоа. Когда покупала, уже знала, что это будет последний подарок, поэтому выбрала самый дорогой и элегантный – пусть заклятый враг порадуется напоследок. Покупала возле пляжа, одетая в прозрачное парео поверх купальника, минималистичного на грани приличия, поэтому долго торговаться не пришлось. Обалдевший продавец назвал, кажется, цену ниже закупочной. Двести рупий за такую красоту – это же даром! Не переплачивать было правилом Инги. Не переплачивать вне зависимости от цены и ситуации, никогда ни за что не переплачивать!

– Дай ей денежку! – сразу же заволновалась сестра, хотя прекрасно видела, что кинжал тупой и никак не подходит под определение «острого предмета», который, согласно распространенному суеверию, нельзя дарить, а можно только продавать.

Видела, но разве можно упустить лишний повод проявить заботу о любимом муже? Заодно и сестру уколоть – нашла, мол, что подарить. «Ничего, – привычно успокоила себя Инга, – будет и на моей улице праздник. Очень скоро будет…»

Алексей послушно отдал Инге сторублевую купюру.

– Переплатил! – усмехнулась Инга, отметив в уме, что ее затраты на покупку ножа почти окупились. – Приятно видеть человека, у которого мелочь начинается с сотни! Но еще более приятно, когда это твой компаньон!

Алексей шутливо поклонился, изобразив, как снимает с головы шляпу и метет ею асфальт.

«А самое приятное – это понимать, что совсем скоро тебя не будет рядом, – подумала Инга, отводя взгляд, чтобы ненароком не выдать себя. – Тебя вообще не будет в нашей жизни! Совсем!»

Алексей «надел» воображаемую шляпу и вручил свои подарки. Инне достался гарнитур – серьги и бусы из ее любимого авантюрина (по мнению Инги, то был ужасный китч и квинтэссенция безвкусицы), которым Инна искренне обрадовалась. Она любила такие простенькие безделушки и предпочитала их золоту и бриллиантам, считая, что они лучше подчеркивают ее индивидуальность. «Подчеркивают, ничего не скажешь, – соглашалась про себя Инга, – когда в гостях все дамы в брюликах, сестра выделяется в этих своих «минералах». Но стоит ли так выделяться? Никто же не поймет про «индивидуальность», подумают, что муж ее в черном теле держит или что у него дела идут плохо, если даже на «парадные» драгоценности денег нет. Но Инна же такая – хоть наизнанку вывернусь, но выпендрюсь! Жизненное кредо».

Инга получила японскую фигурку нэцке, вырезанную из кости. Два улыбчивых пузана, у одного мешок за плечами, у другого рыбина под мышкой.

– О, какие хомяки! – вырвалось у Инги.

Она любила маленькие прикольные штучки. Из каждой поездки непременно привозила что-нибудь и складывала дома в большие картонные коробки в надежде разобрать и расставить «когда-нибудь потом, когда будет время». Но время, как ему и положено, не находилось.

– Бог богатства и бог удачи, – пояснил Алексей и с оттенком гордости добавил: – Настоящая японская работа, не в Малаховке сделано.

– А где надпись «мэйд ин джапэн»? – пошутила Инга.

Фигурка ей понравилась, стильная. Такую в коробку отправлять жалко, такой место на рабочем столе или на прикроватной тумбочке. На столе, наверное, лучше: больше времени на глазах будет. В кои-то веки зятек угодил с подарком, раньше все какую-то дрянь дарил! То, что жертва дарит охотнице изображения богов богатства и удачи, Инга истолковала как добрый знак. И одновременно как сигнал к действию, стартовый выстрел. Мистика, конечно, чепуха и надуманно – при желании любой подарок можно было принять за знак, хоть живого хомяка. Но думать так было приятно. И вообще было приятно сознавать, что ты в последний раз участвуешь в этом дурацком ритуале. Тоже мне – фамильная традиция! Ха-ха! Инга даже задержалась на секунду, когда сестра с мужем уже двинулись к черному «Хайландеру» Алексея. Захотелось набраться впечатлений напоследок, чтобы помнить, как сегодня солнце играло в листве, как пахла свежескошенная трава, даже кошку, шмыгнувшую под ногами, хотелось запомнить. Такой день.