Все что нужно ей - Екатерина Риз Страница 23

— Переночуешь, говоришь? А завтра? — спросил он Гришу.

Тот сел за стол, разлил по кружкам компот из банки, что стояла под столом, придвинул одну мне, а хозяину дома сообщил:

— Завтра в город. Дела у меня.

— Гриш, ты с огнём играешь.

— Да ладно. — Он усмехнулся чересчур бесшабашно. — Что ж мне теперь, и в городе не появляться? К тому же, — он взглянул на меня, — думаю, через денёк-другой я последую твоему совету, и уеду.

Гоша нахмурился.

— Куда?

— Я пока не решил.

— Кто этот Гоша? Твой друг? — спросила я, когда мы поднялись на второй этаж и вошли в одну из комнат. Гриша чувствовал себя в доме уверенно, как хозяин, и дверь комнаты за нами плотно закрыл.

— Родственник.

— Почему он говорит, что тебе в город нельзя?

— Разве он так говорил?

— Он сказал, что это опасно.

Гриша подошёл ко мне вплотную, в лицо посмотрел, потом дотронулся пальцем до моего подбородка. Взгляд стал серьёзным, хотя на губах улыбка играла.

— Разве это твоего ума дело? Тебе своих проблем мало?

Отвечать мне показалось излишним. Я отступила от него, оглядела комнату. Мило и уютно, без всяких излишеств. Мебели немного, зато кровать двуспальная, телевизор на комоде, двустворчатый старый шкаф в углу, на полу домотканые половики, а на окне лёгкие занавески. Не зная, куда ещё сесть, я села на кровать, краем глаза наблюдая за тем, как Гриша ищет что-то в шкафу. Потом ещё раз обвела взглядом комнату. Не смотря на то, что обстановка опасений не вызывала, я чувствовала тревогу.

— Можно позвонить?

Гриша посмотрел на меня. Покачал головой.

— Нет. Завтра в город приедем, и хоть обзвонись. Отсюда звонить нельзя.

Пришлось согласиться.

— Мы точно пробудем здесь только эту ночь?

— Конечно. Ты же кого угодно с ума свести можешь, а эти люди мне дороги. — Он подошёл ко мне, протянул полотенце и чистую футболку. — Ванная по коридору, вторая дверь налево.

Я глаза на него подняла.

— Гриша…

— Иди, — произнёс он настойчиво.

Я пошла. Из комнаты вышла и почувствовала себя будто на прицеле у снайперов. В доме проживает обычная семья, с ребёнком, а мне всё равно покоя нет.

Контрастный душ принёс ощущение свежести и лёгкости, после я долго смотрела на себя в зеркало, на свою румяную физиономию, и удивлялась, как после таких приключений и напастей на меня свалившихся, я могу быть румяной и даже излучать некоторую загадочность, судя по блеску глаз. Вот только причёска меня совсем не радовала, Гришка не слишком беспокоился о том, как я выглядеть буду, когда волосы мне ножом отрезал, и теперь с одной стороны волосы были куда длиннее, чем с другой. Некоторое время поразглядывав себя с явным неудовольствием, и, не придумав ничего путного, я высушила волосы феном, что висел на крючке, и забрала их в хвост, чтобы неровности сильно в глаза не бросались. Надела Гришкину футболку, навела в ванной порядок и вышла в коридор. Гришки в комнате не оказалось, я замерла на пороге, услышала голоса на первом этаже, и, посомневавшись для приличия, шагнула к лестнице. Спустилась на несколько ступенек, и остановилась, прислушиваясь. К мужским голосам прибавился незнакомый женский, и звучал он возмущённо и встревожено одновременно.

— Это просто уму непостижимо, — говорила женщина. — Пропасть почти на месяц, а потом явиться и привести в дом непонятно кого. Гош, хоть ты ему скажи, что у нас в доме дети! — Словно в подтверждение его слов послышался плач ребёнка, явно маленького. — А он шлюх водит.

— Алён, уймись. Она не шлюха.

— Не шлюха, — подтвердил Гошин голос, прозвучал он весьма флегматично, с женой ему явно спорить не хотелось, но и друга-родственника поддержать нужно было.

— А ты откуда знаешь? — набросилась на него жена.

— Ну, не похожа она на шлюху.

— Ах да, я забыла, ты ведь всех шлюх в области в лицо знаешь!

— Алён, ну ты чего, — хмыкнул Гришка, вступившись за друга. Но понимания не нашёл.

— Молчи. Ты не лучше.

— Мы завтра уедем, — пообещал он.

Повисла пауза, после чего женщина совсем другим голосом пожаловалась:

— Поклянись, что ты ничего не задумал.

— Чем? — поинтересовался Гриша.

— Детьми поклянись.

— Так это твои дети.

— Вот ими и поклянись. Чтоб тебе ещё совестней было!

Гришка, кажется, вздохнул.

— Клянусь. Клянусь, что всё будет окей.

— Да пошёл ты к чёрту! — неизвестно почему снова вспылила женщина. Ребёнок снова захныкал, взрослые замолчали, а потом я услышала шаги, явно женские, направляющиеся к лестнице. Я на цыпочках вбежала по ступенькам наверх, юркнула в свою комнату, но дверь прикрыть не успела, Алёна появилась в коридоре, с годовалым ребёнком на руках, меня увидела и в первый момент удивилась, а после сурово нахмурилась. На вид ей было лет тридцать, жгучая брюнетка, брови вразлёт, взгляд пылающий, и шла, покачивая широкими красивыми бёдрами, всем своим видом показывая, что не слишком рада видеть меня у себя в гостях. Я же сочла нужным вежливо поздороваться.

— Добрый день.

Она кивнула и нехотя отозвалась:

— Здрасьте. — Прошла мимо, и я услышала, как хлопнула дверь дальше по коридору. Я тоже дверь закрыла, немного походила по комнате, стараясь унять беспокойство, а потом решила прилечь, когда поняла, что сил у меня не осталось. Гриша в комнату вошёл минут через двадцать, увидел меня на постели, присматривался пару секунд, после чего устало выдохнул и стал раздеваться. Снял пропылённую футболку, кинул в угол и подошёл к шкафу.

— В душ схожу, и будем обедать, — сообщил он. — Ты голодная?

На вопрос я не ответила, лежала, сложив руки на животе и глядя в потолок.

— Думаю, мне лучше посидеть до завтра в комнате, чтобы никого своим видом не нервировать.

Он оглянулся через плечо. Ухмыльнулся гадко.

— Подслушивала?

— Да, — не стала я спорить. — Я не могу слепо доверять тебе, и должна быть готова…

— К чему?

— Ко всему.

Гришка снова усмехнулся, руки в бока упёр, разглядывая меня. Взгляд прошёлся по моему телу под футболкой, по обнажённым ногам, вернулся к груди, и я, поневоле, начала наливаться пунцовой краснотой. Накинула на себя угол одеяла.

— Хватит на меня таращиться!

— А чего ты, интересно, стесняешься?

Он сделал шаг к кровати, а я его отпихнула от себя.

— Иди отсюда.

Из комнаты он вышел, а я повернулась на другой бок, и поджала ноги к животу. Сердце в груди колотилось неприятными толчками, щёки пылали, а я не понимала, что меня так выбивает из колеи. Гришка, конечно, темнит, и что-то, без сомнения, задумал, а мне остаётся надеяться, что все его замыслы относятся к тому, как мы будем получать деньги в банке, а не к тому, как и кому бы меня подороже продать.