Не девушка, а крем-брюле - Татьяна Булатова Страница 23

– Чё я ей скажу, этой сумасшедшей?

– Ну скажи ей, что мы ее приглашаем, – посоветовала глупая Наумова, из головы которой быстро выветрилась информация о том, что их приглашение Ладова уже озвучила трижды.

– Ага, она тут же обрадуется и побежит в сельпо пиво покупать, – съязвил Вихарев, мрачный и томный.

– А может, ей сказать, что так с друзьями не поступают? – предложила Юлька, и лицо ее приняло торжественное выражение.

– А кто из нас ей друг-то? – Илья быстро вернул одноклассницу на место. – Я лично ее терпеть не могу.

– Я тоже, – тут же добавил Вихарев, так и не забывший о том, как Низамова вытолкнула его из ладовской квартиры.

– А я Гульку уважаю, – в Хазовой проснулся борец.

– Вот и иди к ней, – тут же предложил Тюрин, пытаясь избежать тяжкой повинности.

– Вот и пойду, – взъярилась Юлька и вскочила. – Чего время терять? Выпускной уже через неделю. Пока суд да дело… Потом еще спасибо мне скажете.

– Скажем-скажем, – разволновалась Наумова, имевшая на эту вечеринку далеко идущие планы.

– Подожди пока, – остудил ее пыл Тюрин и насупил брови: что-то подсказывало ему, что эта затея ни к чему хорошему не приведет.

– Подожду, – тихо пообещала ему Наумова, и ее ресницы затрепетали.

Раздобыв адрес Низамовой, Юлька нашла ее дом гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Обыкновенная пятиэтажка, обыкновенный подъезд, двери которого были обильно помечены котами, запах сырости из подвала. «Ничего особенного. Откуда столько понтов?» – подумала Хазова и смело шагнула в подъезд.

Около почтовых ящиков стояла группа подростков лет пятнадцати-шестнадцати, глумливо усмехнувшихся при виде неформально одетой девицы с челкой на пол-лица.

– Стоять, – перегородил ей дорогу один из них. – Откуда чалим?

Юлька сдула с лица челку и дерзко спросила:

– Чё надо?

– Пиво будешь? – Он распахнул легкую куртку и показал вставленную в боковой карман бутылку.

– Я пиво не пью, – отказалась Хазова и попробовала обойти парня.

– А придется, – мерзко хихикнул второй и сел на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, вытянув ноги.

– Не боишься, сломаю? – прищурилась Юлька, а по спине потекла прохладная струйка: ей стало страшно.

– Тогда мы тебе кое-что другое сломаем, – пообещал ей тот, что предлагал пиво. – Заодно проверим, чё там…

Про «чё там» Хазова поняла молниеносно и впервые пожалела, что рядом нет верного Вихарева. Стараясь ничем не выдать собственной растерянности и испуга, Юлька посмотрела сначала на того, что с пивом, потом на другого, что шлагбаумом закрыл ей проход к низамовской квартире.

– Ноги убери, – приказала она. – Быстро.

– А чё будет-то? – осклабился тот и переглянулся с товарищем.

– А ничё не будет, – хрипло произнес любитель пива и притянул Хазову к себе, надавив сгибом локтя на шею.

– Пусти, – еле выдавила она и попробовала вывернуться из цепких рук. Но не тут-то было, ее сопротивление, судя по всему, еще больше раззадорило стоявших в подъезде отморозков. Как стая шакалов, они подтянулись к своему вожаку и начали тискать Хазову, норовя прикоснуться то к девичьей груди, то к бедрам.

Извиваясь, Юлька умудрилась сгруппироваться и со всей силы шарахнула пятками по причинному месту удерживающего ее навесу. От неожиданности тот отпустил руки, и Хазова завизжала на весь подъезд: «Помогите!»

Каково же было ее удивление, когда в ответ на ее вопль о помощи открылась одна-единственная дверь, из-за которой выскочила Низамова и стала орать, что она уже вызвала ментов и всех этих подонков сдаст на раз, потому что знает их всех и никого не боится… И еще она называла какие-то неизвестные Юльке имена, звучавшие как клички животных, и все время поминала каких-то Бабая, Ядзы и Прохора.

Полминуты низамовского визга сравнялись с эффектом от применения ядерного оружия: плацдарм был освобожден, несостоявшиеся насильники изгнаны, жертва спасена. Только тогда Гулька рассмотрела, что просившая о помощи – это Хазова, и остолбенела.

– Ты чего здесь делаешь? – ахнула Низамова и бросилась к Юльке, но та не могла вымолвить ни слова. Ее колотило так, словно через тело пропустили ток высокого напряжения.

Выглянула абика, что-то сказала по-татарски, обвела взглядом площадку и призывно махнула рукой: «Заходи!» Гульназ попыталась приподнять Хазову, но та словно окаменела.

– Юль, давай, вставай, – нежно проговорила Низамова и погладила ладовскую одноклассницу по голове. Хазова, как безумная, посмотрела на свою спасительницу сквозь растрепавшуюся челку и всхлипнула.

– Давай, давай, вставай, – вкрадчиво нашептывала Гулька той в ухо, но Юлька словно приросла к ступеньке. – Вставай, я кому сказала! – наконец-то рявкнула Низамова и рванула скукожившуюся Хазову вверх. Вместе с абикой они затащили ее в квартиру и усадили на покрытый ковром диван.

– Воды дай, – скомандовала Гулька абике, и та сестрой милосердия в белом платке на роспуск метнулась в кухню, налила в стакан воды и самовольно накапала корвалол из расчета капля на килограмм веса. Хава Зайтдиновна безошибочно определила, что весит их гостья столько же, сколько ее зловредная кызым.

Стуча зубами, Юлька заглотила всю воду и попросила еще.

– Канпот? – переспросила ее гостеприимная абика, уже давно переставшая удивляться всему, что происходило рядом с ее внучкой.

Хазова беспомощно посмотрела на Гульку, не понимая, о чем спрашивает ее эта кривоногая беззубая пожилая женщина в белом платке.

– Компот хочешь? – «перевела» Низамова и поправила Юльке челку, открывая миру вечно спрятанный за волосами глаз.

– Хочу, – сквозь слезы ответила потерпевшая и, обняв себя руками, уставилась в одну точку.

– Юль, – Гульназ присела рядом. – Они тебе сделали чего-нибудь?

– Не успели, – еле проговорила Хазова. – Помяли только немного.

– Убью, – Низамова сжала губы, и ее и так узкие глаза сузились до двух разбежавшихся к вискам щелочек. – Найду и убью.

– Не надо, – буркнула Юлька. – Я сама их найду и убью. А тебе спасибо, Гуль. Кроме тебя, ведь никто дверь не открыл.

– Боятся, – вступилась за соседей Низамова. – А вообще, сволочи, конечно. Человека убивают, а они телевизоры на полную мощность врубают, чтобы криков не слышать.

– Ну не все же, – Хазовой хотелось справедливости.

– Ну, если нормальные, то все, – заверила ее Гулька. – Это мы с абикой две дуры: старая и малая. Грохнуть ведь могут… А чё? – Низамова взгромоздилась на диван с ногами. – Как раз платье новое купили, будет в чем в гроб класть, – усмехнулась она и сложила крестом руки на груди.

– А разве татар не в саване хоронят? – любознательность отличницы взяла вверх.