Рассудку вопреки - Миранда Невилл Страница 23

Минерва, маркиза Блейкни, воспринимает супруга лишь как средство утверждения в высшем обществе. Если же она узнает о его ущербности, то начнет презирать еще больше.

— Блейк, можно тебя на пару слов. — К ним со значительным видом подошел Гидеон Лоутер, впрочем, для зятя Блейкни такой вид был вполне обычен.

— Ты направляешься в Париж, — начал он, отводя Блейка в сторону. — Чем ты собираешься там заниматься?

— Не знаю, поскольку мне не доводилось там бывать. Думаю, разберусь на месте.

— Мария всегда говорила мне, что портнихи там не чета лондонским. Полагаю, леди Блейкни доставит удовольствие посещение парижских магазинов.

Леди Блейкни. Как странно прозвучало это имя, произнесенное вслух.

Совершить свадебное путешествие в Париж предложила герцогиня, и Блейк сразу же согласился без обычных возражений или недовольства. Действительно, Париж все же куда лучше заточения в деревне, где ни для него, ни для молодой жены не нашлось бы никаких развлечений. И в этом вопросе, Блейк был абсолютно уверен, у них с Минервой не возникло разногласий.

— Я знаю, что герцог послал весточку нашему послу во Франции, сэру Чарлзу Стюарту. Если вы с леди Блейкни намерены выходить в свет, то будете приняты повсюду.

— Что ж, хорошо.

— После окончания войны французское общество вернуло себе весь свой блеск.

— В самом деле?

Блейка больше интересовал запах французских конюшен. Друзья из «Жокей-клуба» дали ему несколько рекомендательных писем к французским коннозаводчикам. Благодаря женитьбе у него появились средства, позволявшие пополнить собственные конюшни самыми лучшими экземплярами континентальных скакунов.

— Находясь там, вы могли бы держать уши открытыми. Мне хотелось бы услышать ваши впечатления.

Просьба Гидеона, с которой тот обратился как бы между прочим, насторожила Блейка. Гидеон никогда не проявлял ни малейшего интереса к мнению шурина по каким бы то ни было вопросам.

— Мои впечатления о чем?

— Король Луи неважно себя чувствует и долго не протянет. По всей вероятности, его сменит брат Карл, граф Артуа. Поскольку он отличается довольно решительным нравом и при этом придерживается весьма консервативных взглядов, многие из нас предполагают, что Карл недолго будет испытывать терпение подданных. Не исключено, что вскоре Бурбоны вновь лишатся трона.

— О да! — воскликнул Блейк. — Приобретя привычку избавляться от своих монархов, французы вполне могут продолжить эту практику.

В одобрительном кивке Гидеона, которым тот оценил это не самое остроумное замечание, он все же уловил нотку легкого удивления.

— Именно. Заменить Карла могут две кандидатуры. Нам более приемлемым представляется герцог Орлеанский. Однако среди французов по-прежнему силен дух бонапартизма, и хотя сын Бонапарта герцог Рейхштадтский живет в Австрии, определенные круги хотели бы видеть его на французском престоле. Думаю, нет нужды уточнять, что в этом случае главенствующую роль играет имя претендента.

— А мы предпочитаем ставить на другую лошадь, не так ли? И сколько же лет этому претенденту на трон?

На лице Гидеона промелькнуло раздражение.

— Возраст не имеет значения. И потом, дело не в самом юноше, а в его союзниках. Нам хотелось бы знать, кто из числа французской знати готов поддерживать его восхождение на трон, а кто готов встать на сторону герцога Орлеанского.

— Гидеон, все это очень интересно, но какое отношение это имеет ко мне? Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь это работа нашего посла — собирать и доносить подобную информацию.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, Блейк, но ведь тебе известно, что мы сейчас представляем оппозицию.

— Возможно, я не очень сведущ в политике, однако даже я знаю, что нынче у власти противная сторона.

— Мы надеемся, что это ненадолго, и когда власть перейдет к нам, я могу рассчитывать на пост министра иностранных дел. В силу этого обстоятельства мне совершенно необходимо получать с континента самую свежую информацию, причем получать ее из независимых источников. Все, что помогает мне идти на шаг впереди правительства, дает нашей партии преимущество.

— Я польщен тем, что ты считаешь меня способным узнать то, что упустило наше посольство. Но на самом деле, уж извини за прямоту, думаю, ты слегка повредился умом. Никто и никогда не обращался ко мне со столь бессмысленным предложением.

— Вот именно! Никто и никогда не подумает, будто тебя заинтересуют вопросы большой политики. В твоем присутствии могут развязаться языки, которые останутся на привязи при других англичанах.

— Другими словами, даже из моей глупости при желании можно извлечь пользу.

— Точнее, из твоей репутации. Если бы я считал тебя глупцом, я бы не рассчитывал, что ты сможешь из салонной болтовни выделить ценную информацию.

Боже праведный! Похвала от Гидеона. Если бы Блейкни не был трезв как стеклышко, он бы почувствовал себя польщенным.

— Думаю, нет необходимости предупреждать тебя, что этот разговор должен остаться между нами.

Блейк собрался было спросить, может ли он рассказать об этом Минерве, но промолчал. Он легко мог представить, с какой радостью Мин ухватится за эту задачу. Однако Блейк решил выполнить это задание самостоятельно, доказать себе, Гидеону и, возможно, своей супруге, что маркиз Блейкни вовсе не никчемный человек. Он даже испытывал некоторое злорадство, лишая жену участия в интриге, которая доставила бы ей огромное удовольствие.

— Не беспокойся, Гидеон, — произнес Блейк, улыбнувшись своей самой обаятельной улыбкой, — никто лучше меня не умеет хранить секреты.

Они подошли к Кале вскоре после рассвета. Минерва хорошо перенесла это короткое путешествие, хотя качало суденышко нещадно. Самые лучшие каюты пакетбота никак нельзя было назвать роскошными, и Минерва решила, будто именно отсутствие удобств избавило ее от внимания супруга в первую брачную ночь. Хотя спала она на узкой койке весьма беспокойно, Блейк не потревожил ее своим посещением. Она уже приготовилась вытерпеть то, что должно было произойти между ними, но испытала облегчение от случившейся отсрочки.

В порту Блейка и Минерву встретил мистер Фасселл, которому по заданию герцога надлежало сопровождать молодых до самого Парижа. Они позавтракали в отеле «Морис», позволив мистеру Фасселлу заниматься паспортами, багажом и таможенными формальностями. Хотя в городе самым роскошным заведением считался отель «Дессан», мистер Фасселл заявил, что, на его взгляд, милорду и миледи будет гораздо комфортнее в отеле «Морис», где весь персонал говорит по-английски, к тому же подают неплохое пиво и вполне приличный чай. Немногие французские гостиницы, посетовал их гид, могли достойно принять гостей с другого берега Ла-Манша.

Пиво Минерва терпеть не могла, зато шоколад, который она предпочитала чаю, оказался очень хорош. Почти в абсолютном молчании они позавтракали классической яичницей с ветчиной. Мрачное настроение Блейка, по ее мнению, было совершенно неоправданным. Это у нее имелись все основания чувствовать себя оскорбленной. Это маркиза Блейкни видели с любовницей всего за неделю до венчания. Однако на все ее попытки завязать разговор, он отвечал односложно. За исключением клятв, которыми они обменялись у алтаря, за последние несколько дней Блейк и Минерва едва ли перемолвились парой слов.