Отныне и вовек - Даниэла Стил Страница 23

Джессика медленно прошла к двери, затем — к машине и поехаладомой. Полчаса спустя она уже спала, не разомкнув глаз до девяти утра, апроснувшись, почувствовала себя так, будто накануне ночью она умерла; ее билозноб.

Происходящие события начали губительно сказываться на еесамочувствии. Еще более углубившиеся круги под глазами теперь выглядели так,словно были там всю жизнь, сами глаза, казалось, стали меньше. К тому жеДжессика заметила, что стала терять в весе. Она выкурила шесть сигарет, выпиладве чашки кофе с маленьким тостом, затем позвонила в бутик и предупредила,чтобы сегодня ее не ждали. К мистеру Йорку Джесси прибыла в десять тридцать.Секунда в секунду.

В офисе тем временем появились новые люди. За конторкойсидела жевавшая резинку девушка с крашеными волосами цвета армейских ботинок,рядом с ней разместился бородатый молодой человек с мексиканским акцентом. Наэтот раз она сразу назвала имя босса.

— Он ждет меня.

Служащие переглянулись так, как будто и слыхом об этом неслыхивали. Йорк появился через две минуты в грязных белых шортах и темно-синейфутболке, с номером «Плейбоя» и теннисной ракеткой в руках.

— Играете?

«О Боже».

— Иногда. Вы разговаривали с банком?

Он улыбнулся, довольный собой.

— Прошу в мой офис. Кофе?

— Спасибо, нет.

Джессике начинало казаться, что кошмар никогда не кончится.Она проведет остаток жизни, летая, как теннисный мячик, между инспекторомХоугтоном и всякими Барри Йорками, залами судов и тюрьмами… Конца-края этому небыло.

Когда, казалось, дело было сделано, всегда находилсякакой-нибудь лишний пунктик. Никакого выхода. Джесси была почти уверена в этом.А Ян превращался в некую мифическую личность. Хранителя Святого Грааля.

— Вы неважно выглядите. Вы позавтракали?

— Да, я великолепно позавтракала. Но мой муж в тюрьме,мистер Йорк, и я бы очень хотела его оттуда вытащить. Какие на это шансы вближайшем будущем?

— Великолепные. — Барри сиял. — Яразговаривал с банком, все в ажуре. Вы оформляете дом и соглашаетесь назалоговое удержание доходов в магазине на случай его неявки в суд. А мыпридержим кольцо с изумрудом и сапфировую брошь.

— Что?

Йорк сказал это так, как будто заказывал для нее ленч, но онпрекрасно понял вчера, как она относилась к фамильным драгоценностям.

— Вы, наверное, не поняли, мистер Йорк. Дом и мойбизнес — вот все, что я готова заложить. Вчера я вам сказала, что могупредложить ювелирные украшения. Но это только в том случае, если бы егоосвободили вечером и без звонка в банк.

Без получения лишних гарантий.

— Да. Хорошо. После звонка я чувствовал бы себя лучше.

— А я — нет.

— А как вашему мужу понравится дальнейшее пребывание втюрьме?

— Мистер Йорк, разве не существует закона в отношениизалогодержателей, запрашивающих слишком большую закладную под дополнительноеобеспечение?

Мартин сказал ей об этом.

— Вы обвиняете меня в мошенничестве?

О Господи, если она собирается прижать его.., о нет…

— Нет. Пожалуйста, послушайте…

— Послушай, малышка. Я не веду дела с юбками, которыеназывают меня мошенником. Я оказываю вам любезность, ужом тут извиваюсь радивашего муженька за пятнадцатитысячную закладную, а вы называете меня вором. Ятакое ни от кого не потерплю.

— Извините. — Слезы жгли ей глаза. Она спрашиваласебя, хватит ли у нее сил справиться.

Он окинул ее взглядом и пожал плечами:

— Ладно-ладно. Вот что я вам скажу. Мы оставим у себятолько кольцо. Брошь можете забрать.

— Идет. — Вышло не так, как она хотела, но ей быловсе равно. Не важно. Не имеет значения, если Ян убежит и они заберут дом и еебутик, а также машину и кольцо с изумрудом.

Плевать на все.

Йорк ухитрился потратить на формальности вдвое меньшевремени против обычного и скользнуть рукой по ее груди, когда доставал другуюавторучку. Джесси посмотрела ему в глаза, он улыбнулся и сказал, что она будетнастоящей красавицей, если станет правильно питаться, и что у него была такаяже высокая подружка в школе. Ее звали Мона. Джессика только кивнула и продолжалавыводить свою фамилию. Когда вся бумажная работа была закончена, он взялтрубку, чтобы набрать номер городской тюрьмы.

— Я распоряжусь, чтобы Бернис перевела вас черезулицу. — Он решил называть ее просто по имени. — И послушайте,Джессика, если вам когда-нибудь понадобится помощь, вы только позвоните, я будурядом.

Она мечтала о том, чтобы этого никогда не случилось, однако,прежде чем уйти, пожала ему руку.

К тому времени, когда Барри Йорк делегировал свою сотрудницуперевести Джесси через улицу, чтобы освободить Яна под залог, был уже почтиполдень. А ей казалось, что часы скоро пробьют полночь. Она была измотана,мысли путались, очертания предметов расплывались перед глазами. Она попала вцарство злых, гнусных людей.

Молодая особа, которую он назвал Бернис, для видапошелестела бумагами, затем вместе с Джесси перешла улицу, направляясь в Залправосудия. Она просунула стопку бумаг, подписанных Джесси и Барри Йорком, вокошко на третьем этаже и повернулась к Джесси, смерив ее взглядом.

— Собираешься липнуть к своему старику?

— Простите?

— Собираешься остаться с мужем?

— Да.., конечно. А в чем дело?

— Чертовски трудно тебе будет, сестренка. И что такаяхорошенькая цыпочка будет делать с неудачником вроде него? Он еще потрясет твойкошелек, — Она покачала головой и заработала челюстями.

— Он того стоит.

Девушка пожала плечами и махнула рукой в направлении лифтов:

— Можешь подняться в тюрьму. Мы свое сделали.

— Нет, леди. Это я сделала. В этом-то вся и разница.

Бернис, лопнув на прощание пузырь из жвачки, направилась клестнице.

Спустя несколько секунд Джессика была уже в тюрьме инажимала на маленький звонок, чтобы позвать к двери охранника.

— В чем дело? Еще не время для посещений.

— Я пришла, чтобы забрать мужа под залог.

— Как его зовут?

— Ян Кларк. — "Знаете, известный насильник.Вам только что звонили из «Йорктаун бондинг».

— Я проверю.

"Проверишь? Проверишь что? Когда на карту поставленыдом, бутик и мамино кольцо с изумрудом, что еще проверять?

А «Йорктаун бондинг», а инспектор Хоугтон, а Ян?" Еевновь стали грызть сомнения, она не могла разобраться даже в своихпереживаниях. Джессика сердилась на мужа, но не за его прегрешения, а за то,что его не было с ней, когда он был так нужен.