Самый желанный - Селеста Брэдли Страница 22

Она быстро улыбнулась.

– Так вы меня подождете?

Грэм снова поклонился.

– Боюсь, что не могу. Но вам, малышка, я желаю всего самого лучшего.

Пятнадцать? Ха-ха!

Восемнадцать, девятнадцать и даже двадцать – для него это еще слишком недопечено. Как может такая юная девушка знать, чего она действительно хочет? Что она скажет через несколько лет, когда флер наивности рассеется и она поймет, что ее продали за титул и связи?

Нет, Грэм точно знал, что такая девочка ему не нужна. Ему нужна женщина, равная ему, и она должна принять его с открытыми глазами.

Ну что, теперь очередь за богатыми вдовами? К несчастью, самая богатая вдова в Лондоне – это именно леди Лила Кристи.

Софи стояла у входа в бальный зал. Во рту пересохло. Сердце неистово колотилось. Платье спрятано под шелковой шалью. Маска в руках создает иллюзию того, что она оказалась в другом мире.

В этом сезоне Софи очень мало бывала на балах и ни разу не танцевала. Прежде она любовалась рядами платьев пастельных тонов, темными фраками джентльменов, мягким светом хрустальных канделябров – в целом очень сдержанным и цивилизованным зрелищем. Но выяснилось, что маскарад – это совсем другое дело. Более свободные правила поведения на маскараде давали настоящий простор всяческой неумеренности и чрезмерности.

Лементер предупреждал Софи:

– В маскарадном костюме порядочная женщина может быть шлюхой, а шлюха принцессой.

Похоже, сегодня здесь полно порядочных женщин. Корсеты были теснее, вырезы – ниже, щиколотки – в столь тонких чулках, что их почти не было видно, – кокетливо мелькали из-под юбок, которые, скорее, подчеркивали выпуклости фигур, а не скрывали их.

Софи стояла в тени перед дверью. В лицо ей ударила горячая волна. В зале царили блеск, буйство красок и пышность. Как сможет она произвести хотя бы какое-то впечатление здесь, в этом мире роскоши и сияния?

Но тут Софи вспомнила, что ей не полагается все это видеть. Чуть отвернувшись в сторону, она сняла с носа очки, надела маску, глубоко вздохнула и заставила себя двинуться вперед. Шаг, еще шаг. Как ей хотелось закутаться сейчас в плащ, который она оставила у лакея, как хотелось оказаться в нарядной, похожей на шкатулку карете Лементера и унестись в темную ночь.

«Ты сама этого хотела. А если точнее, то даже молила об этом».

Вспомнив об этом, Софи почувствовала, как сердцебиение стихает. Ее никто не заставлял принимать участие в этом представлении. Она оказалась здесь благодаря одному только усилию воли.

Внутри возникло новое ощущение силы, появилось видение цели. Она приехала не затем, чтобы стесняться, прятаться в углу и оставаться серенькой мышкой Софи. Она приехала, чтобы превратиться в Софию. Рука медленно поднялась. Точно выверенный взмах кисти – и веер раскрылся. Вперед. На губах возникла едва заметная улыбка. Все. София приехала на бал.

Подбородок повыше. Внутри все дрожит. Шаль изящно лежит на обнаженных плечах. София скользнула по лестнице в величественный бальный зал. Если кто-нибудь спросит ее что-то неподобающее, она ответит как Тесса.

Как и учил Лементер, София старалась избегать мебели, колонн и вазонов с пальмами. В конце концов, если предмета нет на пути, то об него нельзя споткнуться.

Девушка старалась держаться открытого пространства. Слава богу, мир без очков терял свою значительность, и она видела лишь ближайшие лица. В общем-то, довольно удобно.

В соответствии с инструкциями она совершила один медленный круг по залу, сохраняя на лице выражение самой надменной скуки, и наконец нашла хорошо освещенное место, полностью открытое взорам публики. Несколько бесконечных мгновений ее воля подвергалась серьезному испытанию. Почему кто-то должен заговорить с ней? Да ее просто выгонят на улицу и объявят самозванкой.

Но Лементер не зря говорил, что у него множество влиятельных друзей. Джентльмены один за другим с нарядно одетыми дамами на буксире подходили к ней поздороваться, как будто знали ее много лет. Изо всех сил стараясь не щуриться, София отважно продолжала играть свою роль, к каждому правильно обращалась по имени и не допускала никакой дрожи в голосе.

Имена были важные, некоторые столь знатные, что Софи заподозрила, что Лементер, заставляющий ее их сразить, намеренно ее дразнит. Тем не менее вот они все – Рирдон, Уайнтхэм, Хадерсидж, Гринли. Список не кончался. Каждый джентльмен приятнее предыдущего, каждая новая дама грациознее и красивее. Не знай София, что все это просто спектакль, она вполне могла бы преисполниться самомнения. Обладатели прославленных имен подходили по очереди, а через минуту возвращались в компании молодых аристократов, страстно желавших быть представленными.

Разумеется, это только забавный розыгрыш и выдумка, но как легко все получается! Софи удивлялась, почему никто не додумался проделать этот трюк давным-давно, но потом ей пришло в голову, что люди вокруг нее могут делать то же самое прямо сейчас. Да половина гостей в этом зале могла проникнуть в общество по собственному желанию!

Конечно, сама она – другое дело, в ее связи с семейством Брукхейвенов ни для кого не было ничего нового, но сейчас, когда она называла свое имя, оно звучало намного значительней.

Софи продолжала здороваться и знакомиться с новыми людьми, ничуть не заботясь о том, что не запоминает и половины имен, ведь в основном это были глупые мальчишки. Лементер предупреждал, что не следует проявлять интереса ни к одному джентльмену, иначе станет понятно, что она уязвима.

– Сегодня просто начало охоты, первый звук рога, моя дорогая, – убеждал он Софи. – Вы должны быть самой быстрой ланью и ускакать от любого охотника. Помните, легко получил – легко забыл.

Лементер сдержал слово. Она явно предстала настоящей красавицей, ее окружали восхищенные поклонники, а все общество сгорало от возбуждения и любопытства.

И еще в одном Лементер оказался прав. Как только церемония представления была завершена, Софи обнаружила, что ей не приходится изображать скуку, ей действительно сделалось скучно и стало нечем занять ум.