Самый желанный - Селеста Брэдли Страница 21

Софи обернулась через плечо, чтобы осмотреть себя сзади. От обнаженных плеч вниз пенился шлейф из серебристо-белой органзы, такой тонкой, что сквозь нее можно было читать. При малейшем движении шлейф слегка поднимался и всплывал в воздухе, как пара прозрачных крыльев.

Тем временем Патриция вправляла в узел волос на голове Софи новые нити жемчужных бус.

– Ты уверена, что действительно надо было кое-что выстричь?

Патриция усмехнулась ей в зеркале.

– Поздно об этом жалеть, мисс.

Горничная перестала топтаться на цыпочках, отступила на шаг, удовлетворенно вздохнула и хлопнула в ладоши.

– Сегодня ночью сам сказочный принц явится и похитит вас. Вот увидите.

Софи посмотрела в зеркало. Там отражалась совсем другая девушка, на нее ничуть не похожая, другими словами – красавица. Тут какой-то обман… но разве это не ее глаза? И рост, и волосы, и руки, и тонкая шея – все принадлежит ей, все настоящее! Какой же здесь обман? Просто новое платье, немного румян и пудры.

И маска.

Патриция вручила Софи вызывающего вида маску: усеянное жемчугом чудо с перьями белой совы, которому место на стене как произведению искусства, а не у нее на лице. Но маска удачно закрывала нос, но оставляла на виду глаза, делая их огромными и глубокими. Вот теперь она действительно превратилась в другого человека. В Софию.

«Вам нечего стесняться. Сейчас вы такая, какой вас задумал Бог, – сильфида, тростинка на ветру, язычок пламени».

Слова Лементера звучали слабо, почти неслышно, их заглушал отчаянный стук сердца, а страх и неуверенность мешали дышать.

Если это маска, то, значит, маску с нее можно снять. Если все это ложь, то рано или поздно Софи будет разоблачена. Скучная, закопавшаяся в книги и нелюдимая Софи Блейк никогда не сможет стать Софией. Никогда. Это невозможно. Все это просто коварный трюк. Она никогда, никогда не сможет все это проделать!

«Но почему нет? Тебе случалось делать вещи похуже».

Конечно. И смотрите, куда это ее завело! Софи заставила себя глубоко вдохнуть. Одна ложь ничуть не хуже другой. Если она смогла явиться сюда, в Лондон, под фальшивым предлогом, то, без сомнения, сможет явиться и в бальный зал.

На большее Софи была не способна. Теперь пришла очередь Софии. Она должна завершить начатое, иначе весь обман окажется бесполезным, а это хуже всего – вернуться ни с чем.

Грэм решил последовать совету своего лакея и начать поиски невесты с маскарада у лорда и леди Уэверли. Маскарадного костюма у него не было, и он решил одеться герцогом. Надел свой обычный вечерний наряд и лишь добавил простую черную маску из шелка. Грэм знал, что будет не единственным, кто уклонится от приобретения такой дорогостоящей экстравагантной вещи, как маскарадный костюм.

Однако даже если бы он нарядился в дублет короля Генриха Восьмого, это ему не помогло бы, ибо, как только он вошел в бальный зал, все взгляды устремились к нему.

Именно этим утром невидимый, но вездесущий «Голос общества» оповестил его членов о возвышении Грэма. К моменту, когда он вернулся в Иден-Хаус после неудачной попытки повидаться с Софи, в прихожей высилась такая гора приглашений, что они сыпались на пол с серебряного подноса.

Теперь все мамаши в обществе будут следить за ним, как никогда прежде. Бедный четвертый сын – это совсем не тот человек, который способен сделать их дочку герцогиней!

Отлично. Он выполнит свой долг и найдет подходящую невесту. К счастью, некоторые из них присутствовали на балу. Их мамаш Грэм знал в лицо. Все молодые и титулованные их знали, но обычно с успехом избегали встреч.

Но в этот вечер Грэм сделался доступен для общения. Отцы подходили к нему, чтобы поболтать о погоде, о лучших сортах табака, о скачках, а в конце: «Вы знакомы с моей очаровательной дочкой?»

Грэм улыбался. Кивал. Танцевал, как цирковой медведь. Швырни ему монетку и увидишь, как ради богатой наследницы он встанет на голову! Барышни попадались высокие и маленькие, худые и пухленькие, было даже несколько весьма внушительных особ.

– Значит, это ваш первый сезон, мисс Миллионерша? – Он едва мог смотреть в лицо своей даме, крупной блондинке в пышном костюме – подражании наряду сельской девицы: небесно-голубом шелковом платье с рядами старомодных белых оборок вокруг внушительного декольте и с голубой лентой в прическе.

Однако в ней скрыты определенные возможности, решил Грэм, ведь надо же иметь смелость, чтобы при таких-то… активах надеть костюм молочницы.

– Сезон? – Голубые глаза заморгали. – О, лето, конечно, мне нравится, но я больше люблю зиму. Можно спокойно посидеть.

– Э-э-э… Да. – Пожалуй, надо пройтись, а потом еще раз попробовать. – Мне нравится ваш костюм. Очень… лукаво.

Снова недоуменное моргание.

– Это не маскарадный костюм, ваша светлость.

Ясно. Ну хорошо, тогда, может быть, вон та брюнетка с миндалевидными глазами, мисс Богатый Папаша. Она ему больше по вкусу.

– О, ваша светлость, вы такой шутник!

Ха-ха-ха. Как смешно! А он ведь всего-навсего спросил ее, нравится ли ей здесь.

– О, ваша светлость, вы тако-о-ой силач!

Снова хихиканье. Завтра на бицепсах будут царапины. Может, она нервничает? А может, поступает так, как велела мать? Или делает это, только когда они в танце кружатся рядом с тем местом, где некий молодой человек с угрюмым видом подпирает пальму и пожирает их горящим взором?

Грэм откланялся прямо посреди танца. У него нет времени играть в ее игры. Проходя по залу, он вновь увидел мрачного юношу.

– Вы, дорогой, действительно собираетесь терпеть подобное поведение всю оставшуюся жизнь? – задал Грэм вопрос незнакомцу.

И двинулся дальше, но не раньше, чем заметил в его глазах проблеск понимания.

Потом была еще мисс Катриона Торговля Золотом, абсолютно очаровательная девчушка. Танцуя с ней, Грэм расслабился и даже забавлялся ее дерзкой манерой поведения.

Возможно… ну, просто как вариант. Довольно приятная девочка, к тому же они неплохо поладили.

Грэм присмотрелся к ней повнимательнее. Жаль, что она такая хрупкая и маленькая. У Грэма возникло впечатление, что он танцует с кузиной Мэгги.

Черт возьми!

– Катриона, – суровым тоном спросил он, – сколько вам лет?

Девушка на минуту закусила губу, совсем как Мэгги, когда собирается соврать. Потом придвинулась ближе и прошептала:

– Пятнадцать, ваша светлость.

Грэм застыл на месте и отдернул руку от ее талии, словно от раскаленной сковороды.

– Мама не велела мне говорить, – призналась она, – если только вы не окажетесь из тех, кому нравится такой тип.

– Гм… Польщен. – Он твердо взял девочку за руку и отвел к ее предприимчивой матери. – Мадам, вам должно быть стыдно. – И поклонился юной Катрионе. – Надеюсь, мы еще увидимся – через несколько лет.