Если верить в чудеса - Сандра Мартон Страница 22

Она не могла описать этого словами.

С чего все началось? Дженни искала всего лишь секс. Ради опыта, потому что время уходило, а она не могла позволить себе умереть не узнав, что скрывает за собой этот загадочный, мощный, вездесущий секс…

Но этого она не ожидала.

Страсть? Возбуждение? Невероятное ощущение?

Да, да и да!

Но было и еще кое-что.

Мурашки от голоса возлюбленного. Его сила. Его нежность. Ощущение, когда обнимаешь, когда целуешь.

И это не все. Далеко не все. И многое вообще не имеет никакого отношения к сексу. Например, улыбка Трэвиса. Или его смех. Даже то, как брал надо всем контроль.

Над ней, например.

Всю жизнь Дженни считала: такое поведение неприемлемо и является следствием мужской самоуверенности. По правде говоря, Трэвис действительно был очень самоуверен, но причиной тому были не гордыня или злость, а врожденное ощущение лидерства.

Дженни снова взглянула на него. Ей нравилось смотреть на него.

Трэвис все делал уверенно. В том, как он вел машину, как держал руки на руле и переключателе скоростей, как смотрел на дорогу, чувствовалась сила.

А если бы она не остановилась у этого жуткого бара неделю назад? А если бы Трэвиса там не оказалось? А если бы она решила ему не помогать?..

Если бы бесстрашная Женевьева превратилась опять в осторожную Дженни, не верящую, что жизнь может так измениться в одночасье?

Если бы только годы ее жизни тянулись вперед, такие яркие и теплые, как сегодняшний день… Если бы только она была такой, как все, если бы только она могла получить то, чего так желала, не мучаясь угрызениями совести…

– Эй!

Они остановились перед рестораном. Трэвис смотрел на нее, нахмурившись.

– Да-да? – откликнулась Дженни.

– Ты в порядке?

– В полном! – радостно ответила она. Слишком радостно, судя по его взгляду.

– Ответь честно, милая. Мигрень вернулась?

– Нет. Я в порядке. Правда.

Он долго разглядывал ее. А затем на его лице появилась та сексуальная ухмылка, сводящая Дженни с ума.

– Ты не просто «в порядке». Ты идеальна, счастье мое!

Она покраснела.

– Я обожаю, когда ты так делаешь, – признался он.

– О чем ты?

– Когда ты краснеешь.

Он расстегнул ремень безопасности, наклонился, расстегнул ремень Дженни и одарил ее сладким, мягким поцелуем.

– Как же это заводит! – прошептал он ей на ушко. – Имей это в виду, а то мы даже до ресторана не дойдем.

Он был прав. Они не дойдут. Если он улыбнется еще раз, поцелует ее еще раз…

– Дженни, – тихо произнес он, потому что все, о чем она думала, было написано в ее глазах.

– Ты кормить меня собираешься, Уайлд? – спросила она, протянув руку к дверной ручке и рассмеявшись. – Или предлагаешь мне упасть в голодный обморок прямо здесь, в машине, посреди Далласа?

– Солнышко, отныне падать ты будешь лишь в мои объятия.

Дженни заказала йогурт и свежие фрукты.

Трэвис же попросил блинчики и яичницу с беконом.

– В меню написано: куриц, снесших поступившие им для готовки яйца, гарантированно выгуливали минимум два раза в день, – сказала Дженни, когда официантка принесла им апельсиновый сок.

Трэвис, видимо, растерялся:

– Это… Это хорошо?

Она закивала:

– Разумеется! Ты ни разу не видел документальных фильмов о том, как содержат цыплят на фабриках?

– Нет, – быстро ответил Трэвис.

По выражению ее лица он понял – ему повезло их не видеть.

– Дома…

– Это где?

– Нью-Гэмпшир.

– Вот как! Я уже сам почти догадался по этому легкому-легкому акценту.

Она наморщила нос:

– Это у тебя акцент, ковбой, а не у меня!

Он ухмыльнулся:

– Итак, дома ты…

– Я как-то работала летом на птицефабрике. – Ее улыбка исчезла. Она даже слегка поежилась, как от сквозняка. – Это была совсем не «фабрика». Это был фильм ужасов.

Он никогда не задумывался об этом раньше.

– Да уж…

Принесли их завтрак. Ее тарелка с йогуртом была украшена большой блестящей клубникой. Он наблюдал, как она взяла одну ягодку, поднесла к губам и откусила кусочек.

Алый сок заструился по ее подбородку. Дженни быстро вытерла его салфеткой.

Он мечтал о том, как убирает капельки сока с ее подбородка языком…

Не самые лучшие мысли посреди ресторана.

– Так что, – начал он, поерзав на кожаном диванчике, – поэтому ты так рано встала?

Она озадаченно на него взглянула. У него такие логические выводы? Хотя, конечно, в данный момент ничего более глубокого он предположить не мог. Он ведь ничего не знал.

– Сегодня утром ты проснулась очень рано, – добавил Трэвис.

Дженни с облегчением улыбнулась:

– Нет, это не из-за цыплят. Это из-за академии. – Улыбка переросла в смех, когда она увидела выражение его лица. – У меня рано утром три пары. Я ассистент преподавателя. Работаю над дипломом. Психология в межполовых отношениях.

Трэвис кивнул. Межполовые отношения. Он чувствовал, как у него пропадает аппетит.

– Должно быть…

– Жутко скучно! – Он вскинул брови, а Дженни рассмеялась:

– Знаю, не должна этого говорить, но так и есть. – Она отправила ложечку в рот. – А что ты… – И вдруг Дженни покраснела.

– Что? – спросил он, глядя на ложечку и представляя, какой холодной она была по сравнению с ее горячим ртом.

– Я только сейчас поняла, Трэвис. Я же ничего о тебе не знаю.

– Ты все обо мне знаешь, – тихо ответил он. – Все, что имеет значение.

– Нет. Серьезно. Если мы с тобой…

– Милая… – Он оторвал взгляд от ложечки и разглядывал ее губы. – Помоги мне, пожалуйста. Отправь наконец йогурт в свой ротик, чтобы я уже мог перестать фантазировать об этом.

– Фантазировать?..

Ух, каким же глупым надо быть, чтобы ляпнуть такое! Дженни снова покраснела. Он уже провел с ней достаточно бессонных минут, чтобы знать, как вместе с личиком у нее краснеет и грудь…

– Да скорее уже! – почти в отчаянии прошептал он. Она отложила ложку:

– Трэвис, не смотри на меня так.

– Как?

– Как на… Как… – Она закусила нижнюю губу. – Просто расскажи мне о себе.