Если верить в чудеса - Сандра Мартон Страница 21

Он двинулся к двери. Черт, он же совсем голый!

– Одежда, – прошептал он, оглядывая комнату в поисках своих вещей, отброшенных им в сторону ночью.

Здесь. На комоде. Аккуратно сложенные в стопку.

Он взял лишь брюки, быстро натянул их, застегнул ширинку, но не стал утруждать себя застегиванием пуговицы. В таком виде Трэвис и отправился на поиски Дженни.

Она была в малюсенькой кухне. Стояла к нему спиной. На ней была огромная футболка, волосы распущены, длинные ноги голые, обуви на ней не было.

Дженни выглядела как только что проснувшийся человек. И Трэвис захотел взять ее в объятия и унести обратно в постель.

– Черт, – прорычал он, – куда ты делась?

Дженни обернулась. Она держала кружку в руке.

Судя по соблазнительному запаху, наполнившему всю комнату, она только что налила кофе.

– Трэвис! Ты меня напугал…

Он пересек всю комнату тремя шагами и прижал ее к себе. Дженни невольно наклонила кружку, и кофе пролился прямо на его ноги, но ему было наплевать!

– Я решил, с тобой что-то случилось.

– Нет, я в порядке. Я думала, кофе будет хорошим…

Он поцеловал ее и почувствовал вкус кофе, сливок и сахара.

Когда-то в Париже он привычно начинал день глотком шампанского, в Севилье – с чашечки горячего шоколада. Но никогда в жизни он не начинал жизнь с чего-либо слаще поцелуя Дженни…

Когда он наконец прервал поцелуй, ее глаза сияли, а губы мягко блестели влагой.

– Я соскучился, – сказал он до того, как подумал. – Просыпаться в одиночестве не входило в мои планы.

Она улыбнулась. И покраснела.

Ему нравилось, как она краснела. Это было одновременно сексуально и невинно. Он гадал: неужели он и правда был первым мужчиной, в чьих объятиях она засыпала? Ведь если он и был первым мужчиной, занявшимся с ней любовью, это вовсе не значило, что у нее совсем не было опыта отношений.

Черт! Куда несла его ревность? Ему приходилось напоминать себе – сам он вовсе не старомоден в вопросах женщин и секса…

Но почему он постоянно думал о Дженни, как о своей любимой? Он провел с ней всего две ночи. За такой короткий срок даже любовниками официально не станешь.

Внезапно кухня стала еще теснее, чем была.

Он выпустил ее из объятий, прокашлялся и прошел к полке над плитой, где на небольших крюках висели кружки.

– Отличная идея, – сказал он отрывисто. – Кофе приготовить.

Он чувствовал ее взгляд, пока наливал себе кофе и добавлял туда сливок.

– Да, – сказала она через пару секунд. – Все из рук валится, пока не приму утреннюю дозу кофеина.

– Да уж, и я… – Он взял чайную ложечку со стола, принялся размешивать кофе… Но его, к сожалению, нельзя размешивать бесконечно. – Так что, ты рано встаешь, а?

– Ты не обязан этого делать. – Ее голос был совсем тихим.

– Эй, с чего вдруг мне отказываться от чашечки…

– Ты не обязан оставаться. Правда. Этого не требуется. То, что ты сделал вчера… Ты позаботился обо мне, был нежен со мной… Это гораздо больше… Больше, чем…

– Ты была больна.

– Да. Но это не значит…

Он поставил кружку с кофе и повернулся к ней. Она выглядела такой маленькой и хрупкой… И Трэвис возненавидел себя за эгоистичное, бесчувственное и мерзкое поведение.

– Иди сюда, – и сам двинулся к ней, широко распахнув объятия.

И Дженни безоговорочно в них нырнула.

– Извини, – произнесла она дрожащим голосом. – Я не слишком удачно подбираю слова. Не знаю, что должна говорить после…

Трэвис взял Дженни за подбородок:

– Я предлагаю так: «Доброе утро, Трэвис. Ты рад мне так же, как я тебе?»

Их глаза встретились, и лицо Дженни озарилось ее робкой улыбкой.

– Правда? Ты рад меня видеть? Потому что… Потому что если ты хочешь уйти…

Поцелуем он заставил ее замолчать.

– Время откровенности, – мягко произнес он. – Я сам не знаю, что говорить в таких случаях… Я… Я обычно не… – Трэвис прокашлялся. – Я нечасто сплю не в своей постели.

Ее лицо напряглось, а затем на нем появилось выражение удивления.

– Ох, – сказала она. И покраснела.

Господь Всемогущий, этот ее румянец!

– Ладно, – пробормотала она, – ты был достаточно добр, чтобы… То есть это хорошо, что ты остался, потому что я…

– Я остался, потому что не мог тебя оставить.

Она улыбнулась. Как не поцеловать ее после этой улыбки? И Трэвис поцеловал ее снова, а она вздохнула, уперлась ладонями в его грудь и приподнялась на носочки.

Он хотел раздеть ее. Ласкать ее. Целовать ее везде…

Но она была так больна прошлой ночью… Ей нужен кофе. И еда. А не секс.

Но и ему не нужен был секс. Ему нужна была любовь…

Трэвис взял ее за плечи и улыбнулся.

– Ладно, – снова слишком отрывисто произнес он. – Время завтракать.

Ее ресницы взметнулись вверх. В ее глазах появилось то замутненное, мечтательное выражение…

– А, к черту завтрак! – прорычал Трэвис и прижал ее к себе, целуя снова и снова, и каждый поцелуй был более страстный, более глубокий, чем предыдущий.

Страсть сводила его с ума.

– Я хочу тебя, – произнес он, не прерывая поцелуя.

– Это хорошо, – прошептала Дженни, – потому что и я тебя хочу.

– А та головная боль?..

Она коротко и сексуально рассмеялась:

– Какая еще боль?

И Трэвис, подняв на руки, унес Дженни в спальню.

Пару часов спустя они сидели в машине, собираясь позавтракать. Ну, или пообедать…

Сначала она отказывалась ехать с ним, найдя предлог – ей нужно забрать свою машину. Но Трэвис позвонил знакомому механику и попросил его заехать к ним за ключами.

Она была в спальне, когда этот парень приехал, но слышала, как Трэвис описывал ее старенькую, подержанную машину.

– Бежевая малолитражка? – услышала Дженни недоумевающий и почти испуганный голос парня.

Трэвис ответил: мол, вождение подобного автомобиля определенно очистит его карму.

Довольный своей шуткой, он вернулся в спальню.

Даже вспоминать об этом было смешно.

Они пропустили время, когда нормальные люди завтракают. Его они провели в объятиях друг друга.

И это было чудесно…

Даже от мыслей об этом у Дженни перехватывало дыхание.

Книги утверждали, что секс разнится от пары к паре, но теперь Дженни точно знала: их страсть неповторима, потому что Трэвис… Потому что он…