Роковое зелье - Елена Арсеньева Страница 22

– Я, конечно, далек от того, чтобы давать медицинскиесоветы, – с какой-то особенной, сразу подмеченной Лопухиным осторожностьюпроговорил Кейт, – однако медицина в наше время весьма продвинуласьвперед. Я наслышан, что даже вещества, коими в прежние времена только лишьтравили своих противников, теперь с успехом применяются для лечения разныхзаболеваний. Даже этот ужасный мышьяк…

– Как это любопытно! – послышался оживленныйженский голосок, в котором Лопухин с некоторым удивлением узнал голос своейсупруги.

Кейт привстал, чтобы оказать даме любезность и подать ейкресло, однако Наталья Федоровна уже сама позаботилась о себе. С живостьюустроилась поблизости, на диванчике, подперлась округлым белым локотком, вокругкоторого красивенько легли волны кружев, коими оканчивались рукава ее атласногоголубого платья, и устремила на Кейта свои совершенно синие, какие-то дажененастоящие, словно бы нарисованные глаза. Впрочем, личико у Натальи Федоровнытоже было как бы ненастоящее, фарфоровое.

Лопухин неприметно вздохнул, видя, как заиграли глаза Кейта,устремленные на Наталью Федоровну. Господи, ну что находят мужики в этойнакрашенной кукле? Впрочем, он ведь и сам в свое время пленился еенарисованной, искусственной красотой, и немало прошло времени, немало пар роговвыросло на лысеющей голове Степана Васильевича, прежде чем его искренняя любовьк жене сменилась привычной скукой и равнодушием. Однако же нельзя отрицать, чтоНаталья необычайно умна тем практическим немецким умом, который делал из нее ихорошую хозяйку, рачительно ведущую дом, и позволял удерживать место первойкрасавицы при дворе, увеличивая число своих доходов и без помощи кошельказаконного супруга. Степан Васильевич давно и со многим смирился и даже научилсяизвлекать пользу из увлечений жены.

Нельзя ли извлечь эту самую пользу из ее флирта с Кейтом?Лопухин вслушался в разговор.

– Вытяжкой из мышьяка сейчас научились исцелять оченьмногие болезни, – любезно рассказывал иноземный гость. – Этосовершенно волшебное средство называется тинктура моруа. Мне чудом удалосьсделаться обладателем малой порции этого чудодейственного лекарства.

Разумеется, Кейт, как и мадам Лопухина за минуту до него,нес чистую околесицу. Тинктура моруа не имела к мышьяку никакого отношения.Даже тинктурой, то есть настойкой, она называлась чисто условно. Это былосложносоставное средство, смесь вытяжек различных растений, от наперстянки доэкзотического алоэ, Кейт и сам толком не знал названий всех компонентов этогозелья. Зато он знал все о его свойствах, и знал отлично… Разумеется, он несобирался никого посвящать в такие тонкости, а потому с прежним оживленнымвыражением говорил:

– Об одном сожалею, господин Остерман, что не могу вампорекомендовать тинктуру моруа. Насколько мне известно, это не панацея, темпаче не поможет она от глазных болезней. Однако если кто-то из вас или вашихблизких хворает грудными болезнями или, боже упаси, холерой…

– Про холеру мне ничего не известно, а вот великаякняжна определенно страдает грудной болезнью, – заявила Наталья Федоровна,но Кейт, похоже, пропустил эти слова мимо ушей.

– Внимание, господа!

Он несколько раз красиво щелкнул пальцами, словно жонглер,который готовится поразить публику ловкостью своих рук, и изящным жестомвыхватил из кармана камзола плоский флакончик с золотой крышечкой:

– Рекомендую! Тинктура моруа!

Наталья Федоровна издала восхищенное восклицание, однакобыло бы затруднительно определить, относится оно к содержимому флакона или кнему самому, поскольку вещица и в самом деле была замечательная. Каждому выпалоудовольствие подержать ее в руках, полюбоваться отшлифованной темно-синейяшмой, из которой был сосудец выточен, а также золотой крышечкой, притертойнастолько прочно, что даже невозможно было угадать, как она отвинчивается илиснимается.

– Не пытайтесь открыть, господа, – посоветовалКейт, не без опаски следя за мягкими, алчными ручками Натальи Федоровны,которая самозабвенно сражалась с крышечкой. – Чтобы открыть флакон,надобно знать особую хитрость. Кроме того, жидкость весьма летуча и быстроиспаряется. А мне бы не хотелось лишиться ни капли ее. Это и в самом делеуникальное произведение химической науки. Несколько капель – ну, для каждойболезни есть своя определенная дозировка – сделают человека здоровым. Другоеколичество способно лишь усугубить признаки имеющегося у нее… я хочу сказать, унего, прошу прощения, я все еще говорю по-русски с ошибками! – имеющегосяу него заболевания, постепенно сведя больного в могилу. Третье количество убьетвашего врага на месте. Но самое интересное свойство имеет всего лишь одна каплятинктуры моруа – одна капля, господа! Эта капля, добавленная в спиртнойнапиток, водку или вино, полностью подавляет волю человека и делает егопокорным исполнителем всех желаний и повелений того, кто подал ему напиток.

– Ну, это сказки какие-то, – проворчалтрезвомыслящий Остерман, ожесточенно натирая свои и без того красные, опухшиеот непрерывного зуда веки. – Как это мыслимо: полностью подавить волючеловека? Да и кому это нужно? На что?

– Ну, не скажите, Андрей Иваныч, – задумчивопропела Наталья Федоровна. – Ну, не скажите…

Синие глаза ее загорелись поистине адским, коварнымогоньком, и Степан Васильевич надулся, как мышь на крупу. Он отчетливопредставлял, о чем сейчас размышляет его супруга. Полная власть… в сознанииНатальи Лопухиной это словосочетание имело смысл только по отношению кмужескому полу. Полная власть над мужчинами!

«Мало ей, что ли? Кого еще решила к своей юбке пришить?Левенвольде, что старший, что младший, покорные рабы, по слухам, консул Рондотоже не против, да и вообще… Неужто за этого якобита Кейта взяться решила?» –тоскливо, обреченно привычно подумал Степан Васильевич, даже не подозревая, чтона сей раз он категорически ошибается насчет помыслов своей жены. Натальядумала только о своем собственном, венчанном, родном, до смерти надоевшем муже.Вот чью волю она хотела бы подавить!

И не только она…