Медальон для невесты - Барбара Картленд Страница 22

— Вас что-то беспокоит, сэр? — эхом отозвалась Тара на его путаные размышления.

И мистер Фолкерк в очередной раз отметил, насколько она восприимчива к чувствам и эмоциям того, кто с ней рядом. Еще в начале путешествия он понял, что от нее не ускользала даже малейшая перемена в его настроении. Это немножко напугало его. Не позволил ли он себе чего-то лишнего? Кажется, нет… Это бы проявилось. Тара дала бы знать каким-нибудь своим тонким способом.

— Видишь ли… Я… Меня беспокоит… как ты поведешь себя в замке! И… как тебя встретят. Собственно, все мои мысли сейчас — о тебе.

— О… Для меня это большая честь, сэр, — серьезно ответила Тара. — Вы были так добры ко мне. Я и подумать не могла, что кто-то может проявить ко мне такое участие. Вот почему я так боюсь, что скоро буду предоставлена самой себе.

— Ну, я тоже буду в замке, я уже говорил тебе, — напомнил ей мистер Фолкерк со вздохом.

Однако он знал, что это совсем не то, что от него хотели услышать. Но что еще он мог сказать ей в утешение?

После некоторой заминки Тара осторожно спросила:

— А… его светлость… выглядит… очень грозно?

Она помедлила.

— Я знаю, мне почти не придется встречаться с ним. У меня будет работа, и я буду ее старательно выполнять… Но ведь он специально послал за мной, значит, я должна буду предстать перед ним по приезде?

— Я думаю, это как раз тот момент, когда тебе нужно вспомнить о своей шотландской крови, — быстро нашелся мистер Фолкерк. — И сказать себе, что ты никого и ничего не боишься!

Тара почти инстинктивно положила руку на грудь — на то место, где под платьем у нее висел медальон.

— Да-да, вы правы, — сказала она. — Я буду думать, что мой клан ничуть не хуже, чем клан Мак-Крейгов!

— Уверен, что так оно и есть, — улыбнулся мистер Фолкерк.

Наградой ему стала улыбка Тары, как по волшебству изменившая ее лицо: озабоченности как не бывало.

Тем не менее, когда они вновь отправились в путь, улыбка эта исчезла. Тара выглядела серьезной и немножко напуганной, пока лошади поднимались вверх по склону к воротам замка.

Когда Тара впервые увидела его — башни и укрепления, возвышающиеся на фоне неба, — у нее даже дух перехватило от восторга.

Мистер Фолкерк, казалось бы, привык к виду замка, но и он заново восхищался этой величественной красотой всякий раз, когда возвращался домой из долгой поездки.

С одной стороны, зрелище замка внушало трепет. С другой, было в нем что-то столь прочное и неизменное, что для всех членов клана он являлся символом защищенности и уверенности в будущем. Это понимал и мистер Фолкерк, который вовсе не был Мак-Крейгом.

Казалось, будто само присутствие замка было гарантией их существования.

Мистер Фолкерк с горечью подумал о том, что те, кто изгнал горцев с их родной земли, не дал им взамен ничего, кроме чувства отчаяния: отныне шотландцам предстояло жить в мире, где у них не осталось даже надежды.

Но замок Аркрейг служил олицетворением всего, что заставляло шотландцев гордиться той кровью, которая текла по их жилам.

Сама его мощь и стабильность свидетельствовали о том, что люди не напрасно гибли за свои убеждения и свою землю.

Еще один небольшой подъем, и карета подъехала к воротам замка.

Кучер лихо осадил лошадей. Уж он-то не сомневался, что молодежь еще обзавидуется тому, как ловко он управлялся с лошадьми всю дорогу до замка.

— До чего ж он… большой.

Это были первые слова Тары, сказанные ею за десять минут.

Мистер Фолкерк ободряюще улыбнулся ей в ответ:

— Ты еще привыкнешь к нему. И не забывай: каким бы большим он ни был, это твой дом. Как, впрочем, и мой.

Тара тоже улыбнулась ему, хоть и немного нервно. Дверца кареты распахнулась, и слуги с радостью приветствовали управляющего — по всему было видно, они уважали его и относились в нему с почтением.

У Тары взяли ее черный плащ, и она зашагала вслед за мистером Фолкерком по широкой каменной лестнице.

По пути ей удалось бросить взгляд на головы оленей, украшавшие просторный коридор, на щиты и палаши, вывешенные над камином. С перил лестницы свисали знамена; некоторые из них были порваны в битвах.

Во рту у Тары пересохло от волнения, а сердце колотилось, как сумасшедшее.

Слуги в килтах напоминали ей солдат, а величественный мажордом произвел на нее столь сильное впечатление, что она не удивилась бы, узнав, что это и есть герцог.

Еще в трактире, перед тем как спуститься к чаю, она позаботилась о том, чтобы переодеться в чистое платье. До этого она рассчитывала на то, что сможет поменять одежду, как только прибудет в замок, а потому уложила платье на самый верх.

Переодевание не заняло у нее много времени. Смывая пыль с лица, Тара, как и мистер Фолкерк, подумала о том, что уже не выглядит такой костлявой и истощенной, какой была в приюте. Да и чувствовала она себя гораздо лучше, чем раньше. Изнеможение, из-за которого она порой с трудом держалась на ногах, исчезло. И неудивительно, ведь причиной его было не что иное, как голод.

С каждым новым днем она ощущала прилив сил. Да и вечером, укладываясь в постель на постоялом дворе, уже не испытывала привычной усталости, что позволяло ей прочесть хотя бы главу из книги, позаимствованной у мистера Фолкерка.

В глубине души Тара боялась, что, если ей не хватит сил на работу в замке, герцог отошлет ее назад, в Лондон — или, еще того хуже, в какой-нибудь шотландский приют. Будет просто ужасно, если она не сможет справиться со своими обязанностями. Более того, поскольку она была безымянной сиротой, ее не смогут просто отправить домой, чтобы она подыскала там другую работу. Так что ей придется самой искать себе место, а единственные рекомендации она могла получить только из приюта, который принадлежал герцогу.

«Я не опозорюсь! Этого не произойдет!» — сказала себе Тара, разглядывая свое отражение в зеркале трактира. Не в силах справиться с тревогой, она натянула на голову серую шапочку. Бока ее плотно закрывали уши. По мнению Тары, это было серьезной ошибкой, поскольку некоторые детишки в приюте плохо слышали, а шапочка лишь ухудшала их положение.

Впрочем, сама она не могла пожаловаться на недостаток слуха. Однако этот странный головной убор выглядел крайне непривлекательно. Оставалось лишь надеяться, что герцог разрешит ей одеваться, как всем остальным, и она уже не будет выделяться среди прочих слуг.

Сейчас, стоя на лестничной площадке рядом с мистером Фолкерком, она ощущала на себе любопытные взгляды и понимала, что ее серое унылое платье должно казаться очень невзрачным на фоне ярких тартанов и блестящих пуговиц.

— Вы получили распоряжения его светлости, сэр? — почтительно уточнил мажордом.

Мистер Фолкерк величественно кивнул.