Медальон для невесты - Барбара Картленд Страница 21

Его умилило это сравнение. Умилило — и одновременно озадачило и заставило проникнуться к ней уважением за такую ее готовность отдать себя во благо чего-то, что не связано с ее личным удобством, да и вообще далеко от понятия об удобстве. Он вспомнил ее рассуждения о библейских женщинах, проявивших себя отважно и смело. Пожалуй, она могла бы быть среди них, ярких героинь Вечной Книги…

— Да, начитаться об этом ты успела изрядно, — не мог сдержать улыбки мистер Фолкерк. — Словно готовишься в предводительницы… Или же в миротворцы!

— Прошлым вечером я читала о битве при Каллодене, — ответила Тара. — И почему только они не выиграли? Это была такая неразбериха… шотландские войска шли в бой промокшими и голодными, а англичане стреляли по ним из пушек.

Тара вновь устремила взгляд в окно.

Но на этот раз она не видела красот вересковых пустошей. Перед глазами ее стояли шотландские воины — униженные и поверженные, они были наголову разбиты в том сражении, а ненавистные англичане добивали тех, кто еще оставался в живых.

— Битвы закончились, — напомнил ей мистер Фолкерк. — Теперь нам нужно постараться вернуть шотландцам их былое благополучие. Многие из них живут в крайней бедности. И если у кого-то и есть особые таланты, кроме умения выживать, им просто негде их применить…

— Как бы я хотела помочь им! — вырвалось у Тары.

Смутившись, она добавила с легким смешком:

— Весьма самонадеянно с моей стороны… тем более, что сама я — простая англичанка.

— Я бы не стал утверждать этого с такой уверенностью, — мистер Фолкерк сменил позу, положив ногу на ногу. — Как-никак, Тара — шотландское имя.

— Шотландское? — изумилась она. — А я и не знала…

— Разумеется, шотландское, — ответил мистер Фолкерк. — Разве ваш священник не говорил тебе об этом?

— Мы обычно беседовали о Библии… А еще о книгах, которые он давал мне. А вот расспросить о себе самой мне и в голову не пришло. — Тара снова застенчиво улыбнулась.

Неожиданно воодушевившись, она продолжила:

— Вы просто не представляете, как я рада этому открытию! Раз у меня шотландское имя, я смогу помечтать о том, что эта прекрасная страна — моя настоящая родина. И я буду такой же храброй, как шотландцы!

Мистер Фолкерк был глубоко тронут такими словами и собрался было сказать ей об этом, но карета внезапно остановилась.

— Что такое? — воскликнул он, высовывая голову из окна.

К величайшему своему удивлению, он увидел грума верхом на лошади. На другом мужчине, который остановил экипаж, красовалась ливрея герцога. В следующее мгновение грум спрыгнул на землю и зашагал к карете, ведя лошадь под уздцы.

— Доброго вам дня, мистер Фолкерк.

— Добрый день, Эндрю.

— У меня для вас послание, сэр, от его светлости.

— Что такое? — Мистер Фолкерк свел брови, приготовившись слушать.

— Его светлость просит вас, сэр, прибыть в замок точно в десять минут пятого. Там вы подниметесь по лестнице, которая ведет к площадке рядом с покоями вождя, и будете ждать момента, когда его светлость пригласит вас войти, позвонив в колокольчик.

Мистер Фолкерк растерялся.

— А до этого… я не смогу поговорить с его светлостью?

— Нет, сэр. Но когда его светлость позвонит, вы и тот человек, которого вы привезли с собой, пройдете прямо в покои вождя.

Было видно, что грум заучил послание наизусть и теперь передавал его слово в слово.

Когда он закончил, мистер Фолкерк спросил:

— Это все?

— Да, сэр.

— Спасибо, Эндрю. — Ничего другого, кроме как поблагодарить гонца, ему не оставалось. Что ж… Видимо, тогда-то и разъяснится все, после звонка колокольчика!

Грум отсалютовал в знак прощания, вскочил на лошадь, а затем, подмигнув кучеру, устремился прочь по той же дороге, по которой и прибыл сюда, чтобы перехватить управляющего его светлости и приютскую сироту.

Мистер Фолкерк вынул из кармана часы и обратился к лакею, который стоял у открытого окна, ожидая его распоряжений.

— Если мы поедем в замок прямо сейчас, то окажемся там слишком рано. Сделаем-ка в таком случае остановку в ближайшем трактире.

— Как скажете, сэр.

Едва лошади тронулись, Тара озабоченно поинтересовалась:

— Почему его светлость настаивает на том, чтобы я сопровождала вас в покои вождя?

— Этого я не знаю, — в голосе мистера Фолкерка прозвучала нотка раздражения.

Он сам не мог понять, чем вызваны столь странные и таинственные указания герцога, и это его, конечно же, злило. В подобной таинственности не было никакого смысла. Как не было смысла в том, чтобы тащить девушку из лондонского приюта сюда, в Шотландию. Но он не стал посвящать Тару в свои сомнения и на протяжении следующих двух миль — пока они не добрались до трактира — говорил исключительно о вещах, не имеющих отношения к тому, о чем предупредил их грум.

Постоялый двор оказался весьма бедным местечком, но в глазах Тары чай, который им подали по распоряжению мистера Фолкерка, был просто роскошной трапезой.

К чаю полагались булочки и ватрушки, а еще — домашнее масло, которое надо было намазывать на овсяное печенье — такого лакомства Тара еще не пробовала.

— В Шотландии всегда такой вкусный чай? — блаженно улыбнулась она. — И такое печенье? Ой, а булочки…

— Шотландские домохозяйки по праву гордятся своей несравненной выпечкой, — с удовольствием объяснил мистер Фолкерк. — И я бы посоветовал тебе отдать ей должное, Тара. Ты, конечно, уже не такая худышка, какой была в начале нашего путешествия, но еще немножко поправиться тебе не помешает. Особенно если эта еда тебе нравится. — Тара взглянула на него с веселой улыбкой, и мистер Фолкерк с удовлетворением отметил, что щеки ее уже не были такими впалыми, да и тени под глазами исчезли. Ее словно сбрызнули живой водой из колодца эльфов в горах!

Впрочем, Тара по-прежнему была как тростинка.

Каково же ей будет зимними вечерами, когда по замку гуляют ледяные ветры, дующие с заснеженных гор, и даже огромные очаги не спасают от пронизывающего холода?

«Нужно будет найти ей что-нибудь подходящее из одежды для зимних месяцев», — подумал он и решил, что по возвращении непременно поговорит об этом с герцогом. И тут же едва не рассмеялся, осознав, что ведет себя, как наседка, которая трясется над маленьким цыпленком.

Хотя… На него снова нахлынуло поэтическое настроение. И что с того, что герцог решит, что его управляющий сошел с ума, если пускается обсуждать с ним столь ничтожный вопрос, как одежда какой-то служанки?.. «Какой-то служанки»? Нет, он не может так думать о Таре. Все его существо противилось этому. Для роли служанки она никак не годится, он вдруг отчетливо понял это. Вернее, она гораздо выше подобной роли… Ну, как бы то ни было, мистер Фолкерк не оставит своих забот! Положение позволяло ему делать все, что он сочтет необходимым. Однако он понимал, что любая попытка выделить Тару будет с негодованием принята прочими слугами, — его мысли ходили по кругу…