Улица Иисуса - Самид Агаев Страница 21

– Не похоже, чтобы вы так беспокоились из-за меня, – сказал Али.

– Ах, причем здесь вы. Да вы, ну конечно, но есть еще одно обстоятельство.

– Простите, – сказал Али. – А где сейчас находится хан?

– В монгольской ставке, – ответил евнух, – вы должны получить согласие хатун до его возвращения.

– Я видел сегодня монголов у дворца. Не связан ли их приезд с обстоятельствами, о которых вы говорите.

– В этом мире все взаимосвязано, – глубокомысленно изрек Масрур.

– Вы очень широко мыслите.

– Спасибо, но я пошел за Мелек-хатун.

– Удивительное совпадение, – сказал Али. – Ее тоже зовут Малика.

– Что значит тоже. Ее зовут Мелек.

– Верно, мне послышалось, однозвучные имена, а я вдруг подумал, сколько в жизни совпадений, – сказал Али.

Масрур раздраженно взглянул на него и пошел за ханшей.

Слуги внесли столик, накрытый яствами. Али, не дожидаясь их ухода, подсел к столу и налил себе чаю. Терять ему было нечего. Через короткое время выяснится, что ханша не собирается обсуждать с ним проблемы своей личной жизни. Его миссия закончиться и… что будет дальше, неизвестно. Во всяком случае, пока хана нет, его не арестуют. Хан находится в монгольской ставке! Не связано ли это каким-то образом с его новым браком? Послышались шаги. Али ожидал появления Масрура, но вошла ханша в окружении своей свиты. Вошла, и удивленно воззрилась на Али. Он поставил на стол недопитый чай, поднялся.

– Простите, – сказал он, – я был уверен, что вы не придете.

Удивление на лице ханши сменилось улыбкой.

– Вы можете допить свой чай, – сказала она, – только вам придется отсесть подальше. Вам нельзя приближаться ко мне.

Али взял в руки свою чашку и ушел в другой угол комнаты.

– Я не собиралась сюда приходить, – сказала ханша, – меня оскорбляет эта ситуация. Но в последний момент передумала. Здесь так мало развлечений. К тому же мне по душе ваша искренность. Согласие на новый брак я все равно не дам, как вы правильно заметили. Но почему же не поговорить с умным и образованным человеком. Вы же тоже пришли сюда, зная, что ничего не выйдет. Я решила ответить вам тем же. Это справедливо, искренность на искренность. Вы уже допили свой чай. Хотите еще? Нет? Тогда начинайте.

– Кажется, я встретил достойного противника, – сказал Али, – я рад. Меня мучила совесть, что я должен обманывать вас, использовать, но вы оказались не только красивы, но и умны.

– Как вы собирались меня использовать. Любопытно. Обычно людей использую я. В этом слове мне слышится какой-то унижающий мое достоинство смысл.

– Нет, нет, прошу вас, – запротестовал Али, – не я это затеял. Я всего лишь орудие. Неточно выразился, простите меня, я здесь, как вы знаете, не по своей воле. Но дела только пошли на лад, мне хотелось бы сохранить свое положение в этом городе, как максимум, и как минимум свою жизнь.

– Даже так? – удивилась ханша. – Ну это вы преувеличиваете, я не думаю, что до этого дойдет.

– Не скажите, – возразил Али, – неизвестно, что стоит на кону. Кстати, вы не знаете, зачем во дворец приезжали монголы?

– Они теперь здесь хозяева, они могут приезжать, когда им вздумается. Зачем, не знаю, возможно, за данью. У моего мужа хватило мудрости не воевать с ними, в отличие от правителей других городов.

– Можно назвать это мудростью, а можно по-другому.

– Что вы хотите этим сказать, что он струсил?

– Скажем так, проявил осмотрительность и осторожность.

– Ладно, – согласилась ханша, – пусть будет осторожность.

– Странно, то, что они приезжали в его отсутствие, – продолжал Али. – Хан находится в монгольской ставке, а монголы приехали к нему. Зачем они сюда приехали, если он у них.

– Я пришла сюда слушать вас, а не объяснять и загадки разгадывать, – сказала ханша. – Мне нет никакого дела до поступков моего мужа. Согласия ему я все равно не дам. А если он посмеет обойтись без него, он лишится всего, что у него есть, в том числе и меня, Своим положением он обязан моему отцу. Мой отец могущественный хан, он его в порошок сотрет.

– И, зная об этом, он все равно не отступается, – сказал Али, – странно как-то. Значит, есть более сильный мотив или более сильный страх.

– Мне становится скучно, – заявила ханша, – я сейчас уйду. А вы, как хотите.

– Все, я замолчал.

– Молчать будете, я тоже уйду. Как только мне станет неинтересно, я уйду, а вас казнят. Развлекайте меня, у вас остался только один день.

Ализадумчиво произнес:«Можете ли вы за все деньги, что у меня есть, дать мне один день жизни, который я проживу? И не могли они этого».

– Это что значит, – спросила Мелек.

– Это цитата из Корана, очень уместная. Значит, я сейчас оказался в положении Шехерезады.

Ханша засмеялась.

– Но вы сказали, что – я уйду, а вы – как хотите. Это что было, скрытое сочувствие?

– Нет, я сказала не так, нет.

– Вам жаль меня?

– Ну, может быть, немного, хотя нет. Мне все равно.

– Значит, вы не дадите согласия на брак. Можно я иногда буду задавать этот вопрос. Нас, скорее всего, подслушивают. Пусть хан знает, что я старался.

Ханша вновь засмеялась. Она сделала знак своим служанкам, обе девушки встали, подошли к обоим дверям, выглянули и отрицательно покачали головами.

– Нет, не подслушивают.

– Хорошо, продолжаем разговор, – продолжил Али, – а вы знаете, госпожа, что история всегда повторяется дважды. Первый раз, как трагедия, а второй раз в виде фарса.

– Фарса, вы имеете в виду Ирана?

– Нет, фарса, как литературного жанра.

– Теперь буду знать. А что вы имеете в виду? На что намекаете?

«Она смеется, это хороший знак» – запоздало подумал Али, вслух же продолжил:

– Была в точности такая же ситуация с одной царицей. У нее даже имя было созвучное с вашим – Малика-хатун. Только там все было наоборот, это царица хотела заключить новый брак.

– Взять второго мужа?

– Получается, что так. То есть она хотела развестись со старым и выйти за нового мужа. Но старый муж развод ей не дал. В итоге у нее оказалось два мужа. Первый, узнав об этом, вскоре умер, надо полагать от горя. Вы не слышали об этой истории?

– Нет, где это было?

– В Азербайджане. Я, можно сказать, был ее участником. Прямо, как сейчас. Сельджукская принцесса Малика-хатун влюбилась в султана Джалал-ад-Дина и предложила себя ему в жены. Он согласился. Но она была замужем. Чтобы устранить эту помеху ее счастья, она раздобыла фиктивное свидетельство о разводе. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.